– До сих пор Александр Михайлович весьма безответственно
относился к своему здоровью, но больше я не дам ему укорачивать свою жизнь, он
нужен мне живым. Ешь капусту!
Бедный толстяк не выдержал:
– Дарья! Ты головой не ударилась?
– Нет, миленький, – ответила я, потом нежно обняла
его за плечи и провела рукой по темечку, – как ты оброс. Надо сходить в
парикмахерскую.
Повисла тишина. Потом Зайка тихонько сказала:
– Скорей уж в будку для чистки обуви.
– Что ты имеешь в виду? – спросила я.
– А что Дегтяреву делать у цирюльника? –
захихикала Зайка, – он же лысый, как коленка. А в будке щеточкой начистят
и бархоткой отполируют, и вообще, чего ты к нему сегодня прилипла? Дай человеку
поужинать!
Тут вошел Аркадий и с порога заявил, глядя на Александра
Михайловича:
– Ты зачем влез в мои тапки? А ну снимай живо.
Испугавшись, что Борис смекнет, что к чему, я утроила
заботу. После ужина усадила приятеля в кресло, прикрыла ему ноги пледом,
притащила вместо грелки Хуча, подсунула под ноги маленькую скамеечку, вручила
газету, подала пульт от телевизора, приволокла фужер с коньяком, набила трубку,
поднесла зажигалку и в конце концов уселась на ковер возле ног полностью
обалдевшего Дегтярева в компании Снапа, Черри и Жюли.
– Мусечка, ты просто как верная собака, – заметила
Маня.
Я сделала вид, что не слышу ядовитого замечания, и
уставилась в экран телевизора. Шел ужастик, который наше телевидение отчего-то
называет информационной программой «Сегодня». В Чечне убили десять человек, в
Уфе взорвался газ, семь детей погибло во время аварии на железнодорожном
переезде. Это же какую нервную систему нужно иметь, чтобы спокойно смотреть на
данный видеоряд? Уж лучше включить ТВ-6, где идет идиотская, но веселая
программа «33 квадратных метра». В любой другой день я бы не задумываясь
щелкнула пультом, но только не сегодня. Разве любящая женщина может так
поступить? Однако какая это трудная роль! Надеюсь, что все мучения
вознаградятся сторицей и Борис отвяжется от меня.
– Мусечка, тебя! – завопила Машка и швырнула мне
трубку.
Я ухитрилась ее поймать и, забыв выйти из роли влюбленной
кретинки, жеманно ответила:
– Аллоу.
– Дарья? – раздался резкий женский голос. –
Дарья Васильева?
– Да.
– Вы пользуетесь сейчас машиной «Рено», принадлежащей
Карине Сыромятниковой?
– Да. А в чем дело?
– Мне необходимо побеседовать с вами. Срочно, прямо
сейчас.
Я глянула на часы: четверть одиннадцатого.
– Уже поздно.
– В самый раз. Впрочем, знаете ресторан «Русская
сказка?»
– Конечно, он рядом с Ложкином, буквально в одном
километре.
– Буду там через полчаса, хорошо?
– Да кто вы?
– Софья Кристалинская, – ответила дама, – жду
через тридцать минут.
Я отключилась и осторожно посмотрела на Дегтярева. Полковник
мирно спал, Хуч сопел у него на коленях. Маня с Зайкой играли в нарды, а Кеша с
Борисом бурно обсуждали что-то, разглядывая глобус на подставке, который
Аркашка недавно притащил в гостиную. Так, все заняты, можно попробовать удрать
незамеченной. Но стоило мне подняться, как Александр Михайлович приоткрыл один
глаз.
– Ты куда?
– Спи, милый, пойду к себе, устала очень.
Полковник смежил веки. Я поднялась в спальню, заперла
изнутри дверь, вытащила из шкафа удобные кроссовки, куртку и распахнула балкон.
Пусть все думают, что я мирно почиваю в кровати. Моя коротенькая шубейка и
зимние сапожки тоскуют в холле, никто и не подумает, что матери нет дома. Я же
уйду таким способом, каким всегда покидала здание, когда желала исчезнуть
незаметно, – по садовой лестнице, которая стоит у моего балкона.
Глава 20
Ресторан «Русская сказка» был полон народа. Уже войдя в
битком набитый зал, я запоздало подумала: «А как я узнаю мадам Кристалинскую?»
– У вас заказан столик? – услужливо
поинтересовался метрдотель.
– Нет.
– Извините, но у нас только по предварительной записи.
– Вы не знаете Софью Кристалинскую? Она назначила мне
тут свидание.
Обер улыбнулся:
– Вас зовут Дарья?
– Да.
– Прошу за мной.
Ловко лавируя между столиками и людьми, он довел меня до
маленькой дверки и толкнул ее:
– Прошу.
Я шагнула в крошечную комнатушку, так называемый кабинет,
где стоял столик на двоих. На стуле сидела роскошная, яркая женщина. Всего в
ней было чересчур. Слишком черные волосы, кроваво-красные губы, неестественно
румяные щеки и огромные карие глаза, чем-то похожие на коровьи. Рукой, на
которой блестели и переливались кольца, она сделала небрежный жест, и старший
официант с поклоном испарился.
– Садитесь, – велела мне Соня.
Я посмотрела на нее и наморщила нос. Со мной нельзя
разговаривать подобным тоном, пусть раздает указания прислуге. Очевидно,
Кристалинская поняла, что совершила бестактность, потому что через секунду
добавила совсем другим тоном:
– Даша, я очень рада вас видеть, присаживайтесь, хотите
коньяку?
– Спасибо, я за рулем.
– Ну двадцать граммов можно.
– Вы вытащили меня из кровати, чтобы напоить? –
усмехнулась я.
Соня хмыкнула:
– Ладно, тогда сразу перейдем к делу. Скажите, зачем вы
сегодня расспрашивали моего несчастного сына Геннадия? Почему представились
частным детективом? Только не надо сейчас врать! Я знаю о вас почти все. Вы
живете в Ложкине, имеете сына Аркадия, дочь Машу, невестку Ольгу и двух внуков.
У вас отличное финансовое положение, и работать сыщиком вам нет никакой
необходимости… Продолжить?
– Не надо, – ответила я, – на самом деле я
беседовала с мужчиной по имени Геннадий, только, насколько понимаю, он не ваш
сын. Кстати, меня волнует тайна гибели вашей дочери, Полины! Я долгие годы
считала, что ее родила моя подруга Нина Железнова, но…
– Смотрите, – неожиданно прервала меня Соня и
выложила на стол книгу в красивом кожаном пере-плете.
– Что это?
– Фотоальбом.
