– Зараза какая-то, – бойко соврала девица, –
в инфекционное положили, весь прыщами пошел. Месяца два точно проваляется, небось
придется ему академический брать.
– Номер клиники подскажи?
– Не знаю.
– Ты не навещаешь брата?
– Говорю же, зараза, к нему никого не пускают, –
самозабвенно выдумывала девица.
– Мама когда придет?
– В командировке она.
Я решила предпринять последнюю попытку.
– Ладно, жаль, конечно, что заболел, но ничего не
попишешь, с каждым случиться может. Будь другом, дай мне водички попить,
устала, пока до вас добралась, просто на краю света живете, как только Роман
каждый день в институт ездит! Небось по три часа на дорогу тратит!
Я предполагала, что, услышав подобные слова, девочка, нехотя
пробормотав: «Входите», впустит меня на кухню.
Но вышло по-иному.
– Погодите, – велела девица и захлопнула дверь.
Минуты через две она снова выглянула и протянула мне пластиковый одноразовый
стаканчик, в котором плескалась бесцветная жидкость, слегка попахивающая
хлоркой. Очевидно, девочка пожалела для нежданной гостьи минералки и набрала
воды прямо из-под крана. А может, они всегда пьют простую воду из трубы, не
пользуясь не фильтром, ни приборами для кипячения жидкости.
– Посуду можете не возвращать, – милостиво
разрешила девчонка, – швырните в ведро.
Дверь с треском захлопнулась, я осталась стоять на
лестничной клетке, сжимая в руке «угощенье». Что ж, подождем. Хоть и хитер подросток,
да я умнее и, если не ошибаюсь, сейчас услышу все, что надо. Насколько я знаю,
в этих домах, в первых, московских блочных «скворечниках», передней нет. Есть
то ли двадцать, то ли тридцать сантиметров, где несчастные жильцы ухитряются
прибить самую простецкую вешалку, а дальше уже начинаются комнаты и кухня,
дверь в дверь, никакого коридора, разделяющего помещения, нет. Стены тут из
бумаги, а двери из картона, стоит чуть-чуть повысить голос, как соседи мигом
оказываются в курсе ваших проблем. А санузел вообще беда. Мало того что он
совмещенный, так еще настолько крохотный, что ни о какой стиральной машине и
мечтать не приходится. Сама жила в подобных апартаментах! Поэтому я решила
подождать у двери. Расчет был верен.
– Кто это был, Ритка? – послышался из квартиры
басок.
– Из твоего института приходили, – отозвалась
девчонка.
– Как ее зовут? – поинтересовался Роман.
– Не сказала.
– Чего не спросила?
– А ты не велел.
– Дура ты, Ритка.
– Раз я дура, – обиделась сестрица, – сам
тогда и выкручивайся. Наодалживал денег и прячешься, а я со всеми разговаривай!
Надоело!
– Ну, ладно, – подобрел Саблин, – не злись,
все хорошо сделала, иди киношку смотреть.
Из квартиры понеслись звуки стрельбы и вопли.
– Убили, гады, убили!
Брат и сестра воссели у телевизора. Швырнув стаканчик в
мусорное ведро, я тихо пошла по лестнице вниз. Нет никакой необходимости
подслушивать дальше. Основная цель достигнута, теперь я точно знаю: Роман дома,
и он кого-то настолько боится, что не рискует высовываться из дома. Почему? Что
связывает их с Полиной? И как попасть в квартиру к Саблину?
По дороге домой я так и эдак прикидывала план действий, но
ничего не придумала, кроме одного: пытаться проникнуть в жилище Романа следует
завтра утром. Сестра его скорей всего уйдет в школу, и парень останется один.
Только как его заставить открыть дверь? Телеграмма? Мосгаз? Слесарь? Кто у нас
ходит по домам без вызова? В голову так и не пришло ничего достойного.
Глава 29
Запихнув «Рено» в гараж, я побежала в дом. В холле стоял
противный, просто омерзительный запах. Так «благоухает» горящая пластмасса…
– Ирка, – завопила я, – что случилось?!
Домработница, кашляя, вышла в прихожую.
– Гадость, правда?
– Чем у нас воняет?
– А все эти киношники, – сердито сказала
Ирка. – Оно, конечно, приятно, когда тебя снимают, только грязи сколько!
Целый день топчутся, туда-сюда носятся, все ковры изгваздали, скатерти
извозюкали, а посуды сколько! Да они выпили годовой запас кофе! И приспичило же
Ольге кинозвездой стать!
Я молча снимала ботинки. Ирка не имеет права жаловаться,
следить за порядком в доме ее работа, за которую она, между прочим, получает
большую сумму. Только в данном случае я с ней совершенно согласна. Борис и его
команда надоели мне до зубовного скрежета, а еще больше опротивел гроб, стоящий
прямо посреди холла. Конечно, смешно, что Бандик полюбил дрыхнуть внутри на
шелковой подкладке, я даже готова подарить ему эту уютную подушечку с рюшками,
но сама домовина тут совершенно ни к чему. И, если похоронное бюро не желает
забирать роскошное изделие, не надо! Сама решу, как с ним поступить.
– Ира, – строго сказала я, – завтра же вели
Ване разломать во дворе этот омерзительный ящик и сжечь! Подушку только выньте,
Банди она очень нравится.
– А сегодня, – словно не слыша приказа, тарахтела
Ирка, – притащили какие-то штуки и зажгли! Дыму было! Все заволокло.
– Зачем?
– Пожар изображали! Бедный дедушка перепугался,
животных собрал и во двор побежал. Еле я его успокоила. Хуч чуть не отравился,
Жюли до сих пор кашляет!
– Где Борис?
– Уехал, – развела руками Ирка, – насвинячил
и исчез.
Я пошла в столовую. Комната выглядела, как кошмар. Повсюду
стояли прожектора, слава богу, выключенные, посередине помещения громоздилась
камера, заботливо прикрытая чехлом. На столе вперемешку валялись пустые сигаретные
пачки, какие-то листки, ручки, чьи-то часы, дешевая китайская пудреница, пульт
от телевизора. В углу, возле моего любимого велюрового кресла, обнаружился ящик
со странными длинными штуками, похожими на булавы.
– Ира! – закричала я.
Домработница высунулась в комнату.
– Почему тут такой бардак! Ты посмотри на стол!
– Велели не трогать до завтра.
– Это еще по какой причине?
– Так специально насвинячили!
Я села в кресло.
– Зачем?
