— Связывайся! — жестко глядя на Мазина, приказал Маэстро.
Генерал постарался взять себя в руки. Вспомнилось почему-то училище.
Общевойсковое. Тогда офицерские погоны были пределом мечтаний многих мальчишек, и означали они уважение, сытный кусок хлеба и власть. Пусть сначала и небольшую, но… Кто же мешает сделать ее значительной, если у тебя есть воля и голова на плечах?.. И когда вербовщик из Второго главного управления тихо беседовал с ним, тогда второкурсником, у Никиты Мазина холодело в груди, но не от тоски — от головокружения… Если любые погоны — это власть, то те, что ему предлагали — всего лишь за ряд услуг, касающихся однокурсников и отцов командиров…
…Тоска накапливалась в груди тревожно-слезливым, муторным комком… Где и когда он ошибся?..
Мазин покругил ручки настройки. Нашел нужную волну.
— Гаспар вызывает Краса… Гаспар вызывает Краса… Прием…
Мазин повторил позывной несколько раз.
— Связь отсутствует, — тихо констатировал Маэстро. — А это значит, приказ о ликвидации отменить невозможно… — Он смотрел на Мазина, чуть склонив голову набок; тот еще успел подумать, что, наверное, так естествоиспытатель смотрит на не оправдавшую его надежды подопытную крысу перед тем, как ввести ей яд… — Не повезло Барсу…
Тоска, томившая Мазина, вдруг, в секунду, сменилась холодным, мучительным ужасом… Ужасом небытия…
Неожиданно для себя он залепетал вдруг быстро:
— Может быть, неполадки? Попробуем связаться еще раз, и тогда…
— Прекратите, генерал. Вы выглядите как застуканная с офицером институтка! — жестко оборвал его Маэстро. — Спецсвязь — не телефонная станция!
Рот Маэстро скривила гримаса.
— Закурите? Вы, кажется, курите исключительно папиросы… — произнес он на полтона ниже. Трясущимися руками Мазин достал коробку, вынул папиросу, изломал несколько спичек, пытаясь прикурить…
— Маэстро… — Наконец он справился со спичками, выпустил густую струю дыма. — Если связи нет, я должен…
— Вы больше никому ничего не должны… — равнодушно произнес Маэстро. — Барсу просто не повезло…
— Как вы смеете со мной так разговаривать! — Вспышка была неожиданной, но не для Маэстро, губы его зазмеились усмешке. — И прекратите улыбаться! Я — генерал-майор… Договорить Мазин не успел. Маэстро бросил тихо:
— Не переживайте, генерал… Барсу не повезло. Вам тоже. Люди нашей профессии должны быть к этому готовы. Всегда.
Казалось, к Мазину вернулось присутствие духа.
— Мне нужно связаться с председателем Комитета. Это срочно, — произнес он вполне спокойно и значимо. Маэстро пожал плечами:
— Попробуйте… — Добавил тихо:
— Кай, кончай этот цирк…
Мазин попытался встать… Руки неприметного мужчинки, что казались хрупкими и слабыми, были скоры и жестки… Голова Мазина словно сама собой дернулась резко набок; тело медленно сползло с кресла.
— Вам просто не повезло, генерал, — вздохнул вполне искренне Маэстро. — Такова жизнь. Везет в ней не всем, не всегда и не во всем.
Глава 49
19 августа 1991 года, 12 часов 14 минут
«Жигуленок» мчался по еле заметной тропинке. Егоров напряженно всматривался вперед: если где и ставить ловушку, то только за тем, третьим поворотом. Стоит «уронить» слегка корягу, что почти перегораживает тропку, и — «типично партизанский вариант».
Но те ребята, что притаились в засаде, должны сначала услышать приказ. А его не будет: выстрел Наташи был точен. И по колесам, и по антенне.
Машину они пока вряд ли различили. Или…
Егоров притормозил и «забуксовал». Автомобиль застыл, мотор натужно завыл.
— В лес, обе! — приказал он.
Наташа вытащила перепуганную Альку, и они скрылись за зарослями ивняка.
— Что бы ни произошло, сидеть тихо, как мышки! Сам он тоже ринулся в лес. Ветви хлестали по лицу, он бежал, по наитию уклоняясь от тяжелых острых сучьев, перепрыгивая ямы и рытвины, постепенно поднимаясь по склону выше и выше…
В засаде были двое. Приглядевшись, Володя заметил еще одного: тот буквально слился с листвой, разглядывая остановившийся автомобиль в окуляр снайперского прицела. Стрелять не было смысла: машина отсюда была полускрыта стелющейся прямо над тропкой ивовой листвой, да и расстояние порядочное — километра полтора.
Раз-два-три-четыре-пять, я иду тебя искать…
Должен быть еще один. Четвертый. Засады, как правило, выставляются двойками. Где же этот птенчик?..
«Птенчик» не чирикал и сидел так смирно, что если бы Егоров не искал именно его, то не просто не заметил . бы, но мог выйти лоб в лоб. Боец контролировал место засады сверху, страхуя парней. В пятнистом сетчатом камуфляже он походил на кучу прошлогодней листвы, но маскировался наспех, по-скорому: чего умничать на своей территории, когда и дело простое, как яичная скорлупа…
Снимать «кукушку» следовало тихо. Потому как оставшиеся три ствола в случае несвязухи превратят его тело в рваную тряпку. Егоров, дыша вполвздоха, притаился за осиновым стволом, прикинул расстояние…
Прыжок был как порыв ветра. Нож вошел в тело между пятым и шестым ребром; боевик умер мгновенно. Володя затаился, замер, прислушиваясь… Хорошо сорок, этих предателей, в тихом подлеске не водилось…
Аккуратно, с оттягом, взвел затвор автомата. Двоих он доставал отсюда, третьего — чуть передвинувшись влево. Ап!
Две короткие очереди слились в одну. Егоров мгновенно прыгнул в сторону. Третья очередь прошила снайпера, успевшего лишь развернуть винтовку…
— Квелые они какие-то… — произнес он вполголоса и потрусил осторожно вниз, держа оружие наготове.
Убиты. Все четверо. Чисто.
Егоров опустился, к коряге, внимательно осмотрел ее на предмет всяческих взрывчатых сюрпризов… Прихватил автомат Калашникова с подствольным гранатометом, снайперскую винтовку… Осмотрел трупы: как и следовало ожидать, никаких документов. Зато… У каждого — набор джентльмена-наркоши: шприцы, запаянные ампулки.
Сначала Егоров глазам не поверил, закатал рукав ближайшему… Ну да, на руке не просто трассы, вены сплелись в покрывшийся коростами клубок.
— Как четыре мышки да ловили кошку… — нараспев продекламировал он. И побежал обратно к машине, размахивая на ходу заимствованной у наблюдали сетчатой плащ-палаткой.
Наташа сигнал поняла. Он заметил, как две фигурки вынырнули из леса, разместились в машине, и та двинулась ему навстречу.
— Ну что? — спросила жена, приоткрывая дверцу.
— Четверо. Ждали нас с хлебом и финиками.
— Зачем? — не сразу врубилась Наташа.
— Наверное, надеялись, что присоединимся к пикнику.
