— Колян, нужно это дело до конца добить. До черточки.
— Боюсь, против Кондрата нам уже не станцевать, Малютушка.
— Ниче. Щас мы этих достанем-таки, а потом, глядишь, и Кондрата оприходуем… — Вся напускная благость слетела с Тимофеича, как блажь. Рядом с Автарханом сидел паленый травленый волк.
— Вывернемся, Колян, — продолжил старик, глядя на Автархана немигающим взглядом.
— Помнишь, на сучьей зоне куда паскуднее было, а вывернулись, спина-то к спине.
— На этой зоне сук куда больше, чем на той.
— Бог не выдаст — свинья не съест.
— Ты прав, Малюта.
— Так чего, в подъезд пока двинем, осмотримся?
— Погодим… Должен же кто-то объявиться? — Автархан лег на сиденье. Малюта поступил так же. Теперь «мерседес» стоял будто пустой.
Гончаров замер, затаившись, за дверями крайнего подъезда. Двери были добротными, ни щелочки. А жаль.
— Может, я выйду, посмотрю? Вроде как живу здесь? — шепотом спросила Аля.
— Ага, в носках… Девушка пожала плечами:
— Ну не век же здесь стоять.
— Это точно.
Гончаров поднялся на этаж. Поднял автомат. Прицелился.
Автоматная очередь распорола обшивку стоявшего впереди других машин джипа. И снова — тишина. Олег внимательно наблюдал за двором: никакого движения. Или боевики действительно погибли все? Но ощущение, что где-то затаился снайпер, было острым, как штык.
— Ну что? — спросила Аля.
— Тихо, как в морге.
— Тьфу… Ну у тебя и сравненьица!
— Это от нервов. Придется рискнуть. Я прикрываю, ты бежишь ко второму джипу.
Заводишь.
— Я не умею водить!
— Совсем?
— Когда-то один человек учил меня, давно, на юге… У меня машина почему-то дергается и становится как лист перед травой!
— Потом расскажешь. Беги к машине, скройся за ней. Потом вытащи пушку и попугай стволом окрестности.
— Как это — попугай?
— Аля… Просто нацеливай на все подозрительное… Если кто-то пасет нас, под стволом ему будет не так уютно. Ага?
— Ага…
— Да, и помни. На войне как на войне. Или ты, или тебя. Пошла!
Девушка выскочила из подъезда и стремглав понеслась к автомобилю.
— Это они! — Автархан приподнялся на сиденье.
— Притаись, Колян, прикинься ветошью… Никуда они не денутся, — процедил сквозь зубы Малюта. Ощерился в недоброй усмешке, отомкнул дверцу.
Девушка скрылась за джипом, оттуда показался ствол пистолета. Гончаров рывком преодолел расстояние до автомобиля, что-то сказал девушке, она запрыгнула в кабину, а Гончаров вдруг замер, почувствовав невидимую опасность, крутнулся на месте, поводя стволом вокруг. Внимательно оглядел подъезды, безмолвно застывший автомобиль, стал на подножку и взялся за поручень…
Малюта действовал мгновенно. Чуть приоткрыл дверь, привстал, поднял оружие и выстрелил навскидку. Тяжелый заряд попал Гончарову в лопатку, располосовал кевлар и буквально втолкнул его в салон автомобиля.
Малюта перезарядил «буллап», вышел из машины. Ухмыльнулся:
— Сейчас, Колян, сейчас я его достану…
Вдавил приклад в плечо…
Автархан увидел лишь, как тело подручного замерло и рухнуло подкошенно на жухлый снег.
Девочка опустила пистолет, запрыгнула назад, в кабину, дверца джипа захлопнулась. Взревел мотор, и автомобиль, переваливаясь тяжело, словно перекормленный носорог, поехал прямо по снежному бездорожью, взревел турбиной, почувствовав под поземкой твердый грунт, выехал на припорошенный асфальт и помчал в сторону от города.
Все произошло настолько быстро, что Автархан не успел даже выстрелить. Посмотрел на бесполезный пистолет в своей руке и увидел себя словно со стороны: жалкий одинокий старик, решивший сыграть в войну. Может быть, его время действительно ушло? Автархан уронил голову на руки. Плечи его тряслись… Впрочем, никто не смог бы определить, плачет этот человек или просто воет, как раненный в самое сердце зверь.
— Какая умница! Крас, ты только посмотри, какая умница эта девка!
Маэстро остановил машину на взгорке за секунду до того, как Аля и Гончаров выскочили из подъезда, и наблюдал за схваткой. Азартно потер руки:
— Нет, Крас, в каком театре ты увидел бы такую постановку, а? Твой афганский дружок тоже не промах!
— Он мне не дружок. Двигаем следом?
— А как же!
— Надо бы этого старикашку в «мерее» мочкануть по-быстрому. До кучи.
— Погоди…
Здоровенный навороченный «лендровер», джип-близнец того, на котором только что укатили Гончаров и Аля, выехал из-за дальнего дома и устремился к «мерсу».
— Лихо это он, по целине-то… — отозвался Крас.
— Им, вездеходам, закон не писан.
— Перехватываем?
— А зачем? По грунтовке ему от нас не уйти. Замыкающими пойдем.
— Хорошо стреляет тот, кто стреляет первым.
— Если попадает. А эти ребята не попадают.
— Пока. Может, им просто не везет? Маэстро, они уйдут!
— Не-а. Не успеют.
Джип приблизился к застывшему «мерседесу». Выскочивший оттуда громила наклонился, что-то спросил у старика в машине. Тот вышел из «мерса», забрался в услужливо открытую дверь, и джип устремился в погоню за беглецами.
— Вот теперь — пора! — Маэстро лихо развернулся и дал газ.
Глава 56
Поземка неслась под колеса джипа, а небо, казалось, сливалось с землей. И не было никакого горизонта, не было ничего ни впереди, ни позади, они мчались в слепой снежной мгле, без прошлого и без будущего. Наудачу.
— Тебе плохо? — спросила девушка.
— Терпимо. Царапины. Дробовик сучий. Но рука у этого старого козла все же дрогнула.
Олег сбросил бронежилет. Кевлар на такие заряды не рассчитан, особливо при стрельбе с десяти метров. Четыре картечины. Две влетели в небо. Еще две — одна в плечо, другая в лопатку. Все же это лучше, чем в голову.
— Я его застрелила, — тихо произнесла Аля.
— Молодец, — безо всякого выражения похвалил Олег. Девушка посмотрела на него странно и снова уставилась в ветровое стекло. Яростно лепил густой снег. Она постаралась прислушаться к себе — нет, никаких чувств. Абсолютно. Ни ужаса, ни сожаления, ни раскаяния, ни-че-го. Апатия и безразличие. Полное безразличие. Ни мира, ни света для нее словно не существовало. Только безобразное лицо со шрамом. Человек, которого ей нужно убить. Словно после этого должна вернуться и гармония окружающего мира, и синева неба, и лето… Словно после этого изменится ее прошлое и уж точно появится будущее. Все остальное девушке было совершенно не важно. Аля достала сигарету, зажгла, затянулась.
