— Так. Быстро опиши мне этого… со шрамом.
— Значит, вы не с ним…
— Это наш враг.
— Сиплый?
— Это его кликуха?
— Да нет, голос у него просто такой. Когда говорит громко — словно кастрат, когда тихо — голос сиплый становится и неприятный очень…
— Он что, сифилитик?
— А я ему не доктор. Скорее псих буйнопомешанный, вот кто он!
— Какой он?
— Ну какой… Крупный, грузный… Физически очень сильный, но сволочь последняя!
Еще там, в «Юбилейном», он с девчонкой… Он ей шею сломал, двинул просто руками, и все…
— Выглядит как? Ты говорила — шрам у него…
— Ну да… Вернее, не шрам, а… Как бы это сказать… Лицо у него — как зеркало разбитое, из двух половинок… — Девушка руками в воздухе обозначила овал и показала, как проходит уродующая лицо Сиплого полоса. — Наверное, был когда-то шрам, потом он пластическую сделал… На лице — полоска едва различима, но…
Две половинки словно от разных людей прилеплены, и от этого… еще жутче.
— Так, — произнес Снегов.
Налил себе коньяк, выпил с удовольствием. Почувствовал, как по лицу покатился пот — сказывалось нервное напряжение последних часов… Картинка действительно сложилась. Да еще и как нельзя лучше. Пацанка с перепугу намутила этим, они решили… Неизвестно, что они решили, скорее всего, то, что за девчонкой стоят люди. Она при «крыше», а не случайная овца на этом поле… Больше она не нужна: сказала все, вот только… Девку надо поиграть втемную: пусть Сиплый с компаньонами думает по-прежнему; вызвать бригаду из Кострова, нездешних, будут ее возить по городу и мутить дальше… А он, Снегов, на эту наживку Сиплого и словит Хорошее дело. И еще хорошо, что непонятки больше нет. Отец будет доволен.
Надо поставить раком Сиплого со товарищи и прибрать дельце. Денег там — немерено. Так что все — тип-топ.
— Сейчас поедешь со мной, — сказал Снегов девушке, — мы будем тебя охранять.
— А кто — вы?
— Тебе это надо знать?
Аля пожала плечами.
— Это надо знать мне, — произнес молчавший до этого Гончаров.
— Тебе, господин Никто, тоже придется поехать с нами: ты нашел себе проблему, и как ее вытащить, решать уже не мне. Выбора у тебя нет.
— Думаешь?.. — спокойно спросил Олег. Лицо его было безмятежно, но что-то в нем неуловимо изменилось…
— Уверен.
Снегов крепко взял девушку за запястье, привстал, свободной рукой сделал знак охране и… Неловко, боком, медленно завалился на стол и тяжело рухнул навзничь, сметая за собой скатерть вместе с посудой.
Аля метнулась взглядом: похоже, Олег был озадачен не меньше ее. Боевики уже спешили к ним, на ходу выхватывая оружие; старший службы безопасности быстро говорил что-то в мини-рацию…
Гончаров подхватил стол и бросил его навстречу бегущим. Наклонился к неподвижному телу Снегова, провел руками вдоль, выхватил у него из-за пояса пистолет, щелкнул предохранителем… Набегавший боевик отреагировал мгновенно: двумя руками направил ствол на Олега и из всех сил жал спусковой крючок, забыв о флажке предохранителя… Гончаров выстрелил сразу, пуля попала нападавшему в голову, он опрокинулся назад и замер…
В зале началась паника. Самые умные и не слишком хмельные уже успели убраться, узнав Снегова, угадав, что за напряженный разговор он ведет и обратив внимание на перемещения охраны. Но большинство не заметили ничего: уровень заведения был достаточно высок, и о каких-то разборках прямо здесь многие не могли и подумать… Теперь люди заметались по залу; боевики Снегова и охрана мчались с оружием в руках, пытаясь прорваться к столу у стены, рядом с которым теперь лежал их главарь, сшибали на ходу мужчин и женщин, падали вместе с ними…
Грохнуло несколько выстрелов: боевики пытались навскидку завалить Гончарова, но тот, крепко схватив девчонку за запястье, прорывался к запасному выходу.
«Бодигард», маячивший там с несокрушимым видом, с началом перестрелки испарился, словно он был фантом, а не стокилограммовый увалень «ни грамма жира».
Гончаров крутился как волчок, угрожающе дергая стволом и стараясь прикрывать собой девчонку. Наконец нашел то, что искал: распределительный щит, наполовину скрытый портьерой. Три выстрела прозвучали как короткая автоматная очередь; яркая вспышка — и зал погрузился во тьму. Крики, брань, визг женщин, вспышки и грохот «слепых» выстрелов… Вспыхнули фонарики, их лучи повисли в сигаретном дыму; пространство зала расчертили тонкие нити лазерных прицелов. Сквозь беспорядочные крики публики слышались команды; кто-то пытался придать происходящему хоть какой-то смысл… Все перекрыл истошный крик:
— Снегова завалили, волки! Мочить козлов! Всех!
Автоматные очереди загрохотали при входе и на улице. Следом густая сыпь пистолетных выстрелов, снова автоматы…
Бойня продолжалась минут десять… Взвыли сирены, темный зал наполнился фиолетовым мигающим светом маячков служебных машин, автоматы загрохотали слаженно, управляемые опытной рукой командира… Боевики, еще оставшиеся в зале или оттесненные сюда с улицы, огрызались на рокот автоматов одиночным тявканьем «глоков», «Макаровых», «тэтэшек», пока не полыхнуло несколько раз бело и ярко и фиолетовую тьму не заволокло удушливо-терпким газом.
Глава 17
Лицо Автархана словно закаменело. Так он сидел несколько минут, играя желваками на скулах… Сережа убит. Убит. И ничего исправить уже нельзя.
Стоявший у стола громила по кличке Тюлень переминался с ноги на ногу.
— Ну, я пойду? — неуверенно спросил он и тут же опустил глаза, опасаясь встретиться с Автарханом взглядом. Напрасно, в глазах авторитета, казалось, не осталось ничего, кроме боли.
— Да.
— Братве что-то передать?
— Отдыхайте до утра. Мне нужно подумать.
Тюлень кивнул и удалился, осторожно прикрыв за собой дверь.
Автархан остался сидеть неподвижно. Потери были значительные. Катастрофические.
Казалось, какой-то злой рок в считанные часы разрушил, разметал все, что он, Автархан, кропотливо возводил шесть лет. Его невидимая империя если и не рухнула, то ощутимо зашаталась. «Невод» накрыл город. Две вооруженные разборки за несколько часов — многовато даже для человека такого уровня, как он.
«Валентин» закрыли надолго, если не навсегда. По всем точкам пройдутся железной метлой… Нет, такое бывало и раньше, но теперь… За несколько часов погибли двенадцать боевиков. Погибли на непонятной войне, ибо противника он даже не нащупал.
Братва начнет роптать. Беня и Кондрат уже звонили; они, конечно, предъявят претензии по поводу «Невода» и «Гарпуна», но пугало не это… Снова пойдут слухи… Слухи о том, что он, Автархан, словно змей, переживший свой яд… что он принимает немотивированные решения, которые оборачиваются гибелью пацанов.
