Но вооруженный патруль почти в черте городка – это что-то совсем из ряда вон… Это же не Таджикистан и даже не Москва – здесь люди отдыхают. И какие люди!
Нет, это не милиция. Скорее, какой-то спецназ. Милая мода: сейчас не то что республика – каждая область и город завели себе кто «беркутов», кто «соколов», кто «пантер», кто доморощенных «альф» или «бэт». И между спецназами соцсоревнование – кто из них спецназнее… Сегодня «беркут» поклевал «пантер», завтра «пантеры» порвали «беркутов»…
– Стар… нант… аев, – представляется офицер, лениво поднося ладонь к кепочке. И выражение морды лица он, вроде, тоже позаимствовал из американского боевика. А может, и нет, – просто и для наших стала обычной этакая смесь лени, презрения и превосходства, какую испытывает вооруженный человек рядом с безоружным.
– Что-то случилось? – Леночка улыбается офицеру, демонстрируя безукоризненные перламутровые зубки.
– Так вы из отряда «Сокол»! – восклицает Юля, восхищенно рассматривая нашивки и шевроны на пятнистой униформе.
Вообще-то красивыми девчонками в Приморске никого не удивишь. Их здесь больше, чем во всех остальных городах СНГ вместе взятых. А уж в это время года – и подавно.
Но старлей " потек". То ли воинская служба сделала его таким восприимчивым, то ли просто перевели сюда из какого-то дальнего гарнизона. А может, он вообще не имеет никакого отношения ни к Приморску, ни к Территории, ни к охране порядка? И стоит здесь с ребятками на тех же основаниях, на каких я разъезжаю на данной «шестерке»? Именно это и предстоит выяснить, прежде чем сдать в руки властей «пушку», авто и самого себя – до выяснения.
– Так вас в Приморск недавно прислали? – снова спрашивает Леночка. Хочется похвалить ее непосредственность. Но старлею, похоже. Юля понравилась больше. Не сводя глаз с ее загорелых ног, мельком бросает взгляд на права, которые пытаюсь предъявить (мои собственные, с фото!), и снова переводит его на девичьи ноги.
– В Приморск направляетесь? – спрашивает военный с сообразительностью, напоминающей мою собственную после встречи с Леночкой. Очень хочется сказать, что в Марсель, но боюсь – поверит и потребует таможенную декларацию.
– Да, – отвечаю.
– Что в багажнике?
Хотел бы я сам это знать – может, пуд героина, а может, и труп мэра города.
Поэтому отвечаю правду:
– Ничего особенного.
– Ничего подозрительного на дороге не заметили? – продолжает спрашивать старательный старлей, хотя мои ответы ему так же интересны, как мне – его вопросы.
Пожимаю плечами. Разве не подозрительна девчонка, выскочившая перед самым автомобилем, словно за ней кто-то гнался, надевающая без тени смущения в твоем присутствии трусики и при этом так же похожая на проститутку, как я – на инструктора обкома партии былых времен. Разве не подозрительна девчонка, ждущая попутку в месте, где нет ни моря, ни пляжа и куда добраться можно только на автомобиле. Да и не было никакого спецназа в городе вчера вечером, – такие вещи в Приморске становятся известны быстрее, чем направление ветра.
Ребятишки с автоматами, видя мирную беседу шефа с пассажирами, отошли к пятнистому «уазику» у обочины, закурили. Похоже, больший интерес у них вызвала как раз Леночка – о вкусах, как говорится, не спорят. Хотя мне нравятся обе.
– Разрешите ваши документы? – обращается офицер к Юле. По-моему, он просто хочет познакомиться, но не находит способа изящнее.
– У меня нет с собой, – просто отвечает девушка.
– Ее зовут Юля, и по вечерам она бывает в кафе «Три карты», – произношу я.
– Каждый вечер? – интересуется старлей у девушки, не удостоив меня взгляда.
По-моему, он принял меня за жиголо или альфонса, что лишний раз подтверждает – в Приморске он человек новый.
– Почти. Так вас недавно перевели в город?
– Этой ночью.
– И сразу на дежурство?
– Служба. Но сегодня вечером я свободен. А вы?
– Еще не решила.
– Так решайте. «Три карты» – приличный кабак?
– Неужели вы полагаете, что я бываю в неприличных?
– Да нет, я не то… – вояка на секунду смешался, – я имею в виду форму одежды, так сказать, чтобы не выглядеть неуместно…
– Смокинг необязателен, – смеется Юля. – Только…
– Что только?
– Это очень дорогой ресторан. Старлей хмыкает и сальным взглядом собственника окидывает фигурку девушки:
– А я человек не бедный. Так до вечера?
– Может быть, – пожимает плечами Юля.
– Так нам можно ехать?! – произносит Леночка раздраженным тоном отвергнутой красавицы. Лейтенант усмехается всепонимающей гримаской опытного сердцееда, полупрезрительно кивает мне:
– Езжайте.
– Товарищ старший лейтенант, для вас сообщение от «сокола-три»! – кричит один из бойцов от «уазика».
Старлей неспешно идет к машине – и, наверное, кажется самому себе в этот момент Микки Рурком, Сталлоне и Шварцнеггером одновременно.
«Жигуленок» набирает скорость. И тут девчонки начинают хохотать. Сначала Леночка – она словно поперхнулась чем-то, плечи затряслись:
– Пе… пе… петух гамбургский… ха-ха-ха…
Юля тоже смеется, уткнувшись носом мне в шею:
– К-к-конь педальный! Ха-ха-ха…
– Булит недобитый!
– Хамса баночная!
– Башмак конвойный!
Насмеявшись, девушки вытирают слезы. Закуриваем втроем.
– Дрон, поймайте что-нибудь веселенькое, – просит Юля.
Щелкаю тумблером.
Это конец, конец любви, пробил ее последний час…
– Не, это трагедия, – улыбаясь, комментирует Леночка. – Так и кажется: душка-певец уже выложил свое хозяйство на чурбачок, допоет – и. ухнет топором.
Забывая, что его конец – национальное достояние и принадлежит народу.
– «…по сообщению Интерфакса. Между тем близкие к правительственным кругам заслуживающие доверия источники утверждают, что вице-премьер не только знал об открытии этого счета, но и заранее перевел на него пятьдесят миллионов долларов, валютные средства, которыми расплатились покупатели за первую партию стратегического сырья. В свою очередь Николай Игнатьев, доверенное лицо вице-премьера, обвинил…»
– Дрон, да выключи ты эту мутату!. – возмутилась Леночка.
– Ребята, поймайте музончик повеселее, – закапризничала Юля.
Отказать даме не могу – снова тянусь к ручке настройки.
– Дай я попробую, – просит Лена.
– «Восьмой», я «четвертый», прием… «Восьмой», я «четвертый»…
– «Четвертый», я «восьмой», что у вас?
