— Это Олег. Я от Лены.
Блефую на всю катушку. Но ведь должна же у нее быть хоть одна знакомая по имени Лена! Имя красивое, а главное — редкое…
Ну, милая, открывай… Любопытство — свойство любой женщины, именно оно заставляет даже очень семейных Дам искать радостей на стороне. Естественно, дополненное скукой и обыденностью…
Дверь настороженно приоткрылась. На длину цепочки. Хорошенькое девичье лицо, в глазах — ни следа сна. И — никакого любопытства, только усталость. Но — напряженная усталость. Или она чем-то напугана?..
— Я по поводу часов.
— Часов?
— Да.
— Так вы не от Лены?
— Нет.
— Что еще вам надо?
— Кристина, мы же не будем разговаривать на лестнице…
— Хорошо. — Девушка прикрыла дверь, сняла цепочку, распахнула:
— Заходите.
Итак, «что еще вам надо». Значит, к ней уже подходили. По этому же поводу.
Вот только — кто и когда?
Прохожу по узкому полутемному коридорчику в гостиную.
— Присаживайтесь. — Кристина кивает на кресло, подходит к секретеру.
Ощущение опасности волной пробегает от затылка к пояснице. Мягко делаю шаг, готовый выхватить кольт из-за пояса в падении.
— Садись, козел, и не дергайся, — командует голос за спиной. Жесткий, нервный голос. Девичий. — Только — медленно… Я выстрелю! — Судя по истерическим ноткам, да, выстрелит. Усаживаюсь в кресло. Прямо мне в грудь смотрит ствол браунинга двадцать второго калибра. Ширпотреб, конечно, но на меня хватит.
Кристина, не обращая внимания на происходящее, открывает секретер, наливает себе хорошую порцию бренди и выпивает одним махом.
— Говорила тебе, лучше не связываться, — произносит она.
— Связались уже. Теперь развязываться нужно.
Девушка продолжает держать пистолет нацеленным мне в грудь, что заставляет пожалеть о собственном пренебрежении средствами индивидуальной защиты. «Визит» сейчас согрел бы мне душу.
Стараюсь не нервировать дам. Особенно ту, что со стволом. Любители опасны как раз тем, что непредсказуемы. А эти две устали, чем-то взвинчены и напуганы, потом расслаблялись, должно быть, за бутылочкой… Сочетание бессонницы, страха и алкоголя — опасно, как ядерная война в отдельно взятой квартире блочного дома.
Для меня сейчас — и подавно. Это без балды.
— Девчата, угостили бы коньячком, что ли? Как-никак — гость…
— А кто тебя звал, гость?! И кто ты такой?
— Может, опустите оружие?
— Еще чего! Кто ты такой и что тебе нужно?!
— Я — Дронов.
— А нам без разницы. Хоть Воронов.
— Как это — без разницы? Ворон — птица обычная, хотя и вещая. А Дрон — редкая. Ископаемая.
— Так что тебе нужно, ископаемое?
— Часы.
— Анжелика, может, позвоним сразу? Они же сказали, если кто будет искать часы, — позвонить. Пусть приезжают и сами разбираются с этим… Надоело мне все… до чертиков. — Кристина снова наливает и снова пьет.
— Прекрати наливаться. Они разберутся с этим типом, потом кто-то разберется с нами… Или — они сами… Что-то здесь фонит… — Девушка убрала палец со спускового крючка, но оружие не опустила. Однако мне полегче. У браунинга очень мягкий спуск, и взвинченная девица вполне может меня укокошить даже без сугубого намерения.
— Вообще-то, его и впускать не следовало, — вздохнула Кристина. — Но он симпатичный. Не то, что те…
— Кто — те? — спрашиваю я.
— Сначала скажи, кто ты такой? — Анжела снова кладет палец на «собачку».
— Я — Дрон. Добавить к этому нечего. Террористы захватили моего друга.
Чтобы его освободить, мне нужны часы.
— Выкуп, что ли?
— Вроде того.
— Муть ты несешь, Дронов. Часы стоят десять штук баксов. Судя по твоему «прикиду», если на тебя и накатили, то вряд ли запросили так мало. И потом нужны именно эти часы? Другие купи.
— «Ролекс»?
— Да.
— Серебряные?
— Платиновые не хочешь?!
— Десять штук — это с убитого афганца. «Паленые». А так — двадцать — двадцать пять тысяч долларов.
Девушки быстро переглянулись.
— Кто купил у вас часы?
— А с чего ты взял, что у нас их покупали? Что у нас вообще были какие-то часы?
Эта девчонка с пистолетом мало походит на «человека с ружьем» из знаменитого фильма. Тому, наивному, был нужен только кипяточек. Этой — чего-то покруче.
— Да ладно, Анжелка. Может, я и напилась… Но сейчас для нас не эти «бабки» уже важны, нам нужно выпутаться… По-моему, мы влетели… В какое-то очень вязкое дерьмо…
— Это без балды… — вставляю я.
Анжелика — черноволосая и черноглазая. И хороша собой. Но стерва. С такой приятно общаться, когда нечего делать. Нам с ней — нечего. Но она этого не знает.
Руки ее снова напряжены, пистолет поднят на уровень моего лба, в глазах — слезы, уголки рта опущены. Сейчас возможно все: она может и выстрелить, а может и зашвырнуть пистолет в угол и разрыдаться. Чувствую, как по спине стекают струйки…
— А чайку? — слышу свой голос словно со стороны.
— Что?
— Ну раз выпить не наливаете, может, чайком угостите?
— Чайком?
— Ага. Только покрепче. И-с сахаром. Я слышу хохот. Но истерика не с Анжеликой — Кристина села на пол, закрыла лицо руками и смеется, раскачиваясь из стороны в сторону.
— Ты… поняла… Лукашева?.. Ему… ха-ха-ха… чайку… нужно… «И непременно с сахаром…» Ой… я щас сдохну. И с вареньем,.. Клуб… клубничным… ха-ха…
Девушка упала на бок, плечи ее трясутся, она почти рыдает…
Анжела делает несколько шагов к подруге, наклоняется, не сводя с меня ствола, рукой трясет се за плечо.
— Э-э… Прекрати… Ну прекрати же! — Бросает на меня быстрый взгляд, дергает пистолетом:
— Сидеть! — Хватает Кристину за волосы, дергает сильно. — Да прекрати же!
Та вдруг резко бьет Анжелку по лицу, тоже вцепляется в волосы…
Пусти! Больно!
Визг! Девчонки отчаянно колошматят друг дружку. Для меня важно то, что ствол направлен в потолок. Быстро встаю и выхватываю браунинг. Вынимаю обойму, передергиваю затвор: патрон падает на пол. Кладу оружие в карман пиджака и снова усаживаюсь в кресло.
Девчонки на ковре разом затихли и смотрят на меня.
— Так как насчет чайку? Только не нужно «ха-а-ррро-ший кр-р-р-аснодарский», лучше цейлонский.
