— А я — способен?
— Да.
— Хм…
— Сергей Петрович Дорохов… Речь идет о деньгах.
— Константин Кириллович… Это я уже понял…
— Сережа… Речь идет о больших деньгах. Вернее даже — об огромных, стратегических. Их даже сравнить не с чем.
— Деньги всегда можно сравнить с другими деньгами. Велика ли сумма?
— Если я тебе назову цифру с двенадцатью нулями…
— Это в каковой же валюте?
— В самой популярной.
— Свободных денег?!
— Нет. Вложенных в пакеты акций ведущих корпораций мира.
— Впечатляет. Но сейчас я хочу чашку кофе.
— Что?
— Кофе. Чашку. Большую. Очень крепкий. С сахаром. А потом заберу Ленку, поеду домой и завалюсь спать.
— Сережа… По-моему, ты…
— Извините, Константин Кириллович. Устал. Нервы.
— Я приготовлю тебе кофе.
— Разве больше некому?
— Ты знаешь, я люблю возиться сам. Решетов встал, разыскал спиртовку, зажег, поставил на нее джезву, смолол зерна. В комнате — приятный аромат…
После всех напрягов — хола и нега… Только — что ж мне так грустно?..
Как там у Булгакова? «Господа нищие, мне сегодня подали гигантскую милостыню… Что ж мне так грустно?..»
Деньги… Как там Лена выразилась? «Сейчас этот твой генерал считает деньги легионерами, а в будущем — найдет себе среди них и центуриона, и цезаря, и бога… И будет ему служить. Верой и правдой».
»…Не слуг и не друзей в них видит, а господ; и сам им служит».
Смотрю на Решетова. Он занят приготовлением напитка… Ах да… Я вспомнил, кто учил приготовлять меня коктейль «Флаг»: отец. Аккуратно, по цветам… Красный, оранжевый, желтый, зеленый, синий, фиолетовый… «Каждый охотник желает знать, где сидит фазан». Формула света.
Искорка, пронизывающая все уровни «Флага»…
Почему же мне так грустно?.. Только из-за того, что Кришна меня подставил?
Использовал, как мелкого живца?..
Закрываю глаза… Вода… Кругом — мутная вода… И — никакого просвета…
Совсем…
— Может быть, коньячку? — предлагает Решетов голосом радушного хозяина.
— Не откажусь.
— Какой предпочитаешь? «Арарат», «Мартель», «Эрерти»?
— Лучше — «Арарат».
— Вкусы совпадают. — Кришна открывает бар, достает бутылку, разливает по рюмкам. — Ну что, сынок? За встречу?
Пожимаю плечами, опрокидываю свою рюмку махом и тут же наливаю еще.
Выпиваю уже медленнее, чувствуя, как тепло разливается по телу…
— Отдохнешь ты потом, Сережа. Нам еще предстоит немного поработать.
Серьезно поработать.
— Константин Кириллович, анекдот помните про рыбака и червячка?
— Не вполне. Напомни.
— Простой. Рыболов насаживает червячка на крючок, забрасывает удочку.
Поплавок дергается, рыбак подсекает; вверх по леске лезет червяк, смотрит на рыболова дикими глазами и крутит пальцем у виска: «Ты что, дурак, что ли? Меня ж там чуть не съели!»
— Ну и к чему ты это?
— Я был нужен для «дезинформации противника»?
— Что ты имеешь в виду?
— Вы подставили меня людям этого самого Замка, чтобы развязать себе руки для «Большой Игры»?
Кришна смеется. Искренне. Совершенно искренне. В этом я не ошибаюсь.
— Ну, брат мой… У меня просто камень с души слетел. А то я думаю, чего-то Дорохов такой насупленный — чистый бык перед корридой!
— Так вы не…
— Нет. Тебя действительно похитили.
— Зачем? Ведь ни о каких деньгах я действительно понятия не имею.
— А вот об этом у нас будет серьезный разговор. И — долгий. О прошлом.
— Хм… Мне и в настоящем не скучно.
— Знаешь, как люди говорят? «Наше прошлое — ваше будущее».
Глава 60
— Ты знаешь, кем был твой отец?
— Директором. То ли завода, то ли объединения… Какая-то оборонка.
— Он был финансистом. Банкиром.
Если бы Лена Одинцова оказалась сейчас рядом, то наверняка бы отметила, что я снова похож на некоего зверя, наверное на крота, вылезшего на поверхность, в одночасье прозревшего, и первое, что увидевшего, — поле одуванчиков…
— Банкиром?!
— Да.
— Но он всегда был управленцем.
— Это так. Прекрасным управленцем. Но в свое время — еще в году пятьдесят третьем — пятьдесят четвертом — он закончил университетский курс. Причем махом, экстерном сдав с отличием все экзамены. Тогда экстернат не только разрешался — поощрялся. Тот, кто его обучал и готовил, был, без сомнения, не только финансовый гений, но и прекрасный педагог: умение рассказать просто о сложных вещах не всем дано.
— У отца этого умения уже не было.
— У него было другое — умение координировать.
— И что же он координировал?
— Инвестиции. В западные компании. Скупку пакетов акций. Долевое участие через банки-поплавки в крупнейших банковских клубах. Аккумулирование свободных денежных средств.
Слушаю молча. Вообще-то для меня это как гром среди ясного… В хорошем смысле этого слова… Ну, папа, дал! И ведь — ни слова, ни полслова… Хотя это на него похоже…
— И кто теперь распоряжается всем добром?
— Никто.
— Никто?!
— Да.
— Если сумма, которую вы назвали, верна…
— Верна.
— Это не иголка.
— Сергей… Над размещением капиталов трудился целый коллектив. «Втемную».
Так же привлекались и западные корпорации или банки. Сам понимаешь, прохождение и одной-то суммы отследить невозможно, вернее — крайне, невероятно сложно… А если таких операций были сотни, а фирм или банков-посредников — тысячи?..
— Вы принимали в этом участие?
— Только в перемещении незначительных сумм, в основном финансового капитала. Акциями ведали другие люди. Я же тебе говорю: каждый вел свой «кусок работы». Буквально. Воедино все сводил только Дор.
— Дор?
— Ну да. Ты думаешь, твоего родителя называли иначе, чем тебя? Хотя было у Петра Юрьевича Дорохова еще одно «погоняло»: Дон Педро.
— Ну с мафией-то он дела не вел?
— С итальянской? Бог знает. Да и… Что тогда была какая-то мафия рядом с нашей… партией! Вернее — с самыми различными ее подразделениями в КГБ, ГРУ, МИДе…
