Человек привыкает жить в кругу знакомых понятий и выражаться обычными для своего круга словами… Сейчас самыми обиходными стали понятия зоны. А слово «беспредел» самым привычным и точным отражением происходящего вокруг…
Впрочем, Хозяин был человеком другого мира. Или — просто казался таким?..
Сейчас, наверное, погнал утрясать вопрос с ментами или еще с кем: дескать, никакой стрельбы, просто — несчастный случай… Ежу понятно: ни один нормальный мент в эту бестолочь не поверит, но… За деньги можно запротоколировать и то, что Земля плоская… А за большие деньги — что мы живем на Луне!
Так что мир тот же. И люди те же… А потому собак — куда жальче.
Славик налил кофе из термоса, глотнул горькой обжигающей жидкости… Нет, кофе здесь не поможет. Водка. Только она могла смывать на время с души эту скользкую слякоть… Да и то… Словно он давно уже не живет, а двигается на ощупь в сыром, промозгло-желтом болотистом тумане, и под ногами вязкая хлюпающая влага…
Славик обвел взглядом помещение дежурки — белые оштукатуренные стены, черные провода коммуникаций, жующая челюсть напарника… Ощущение обреченной несвободы… А скорее — тупика, из которого уже не найти выхода. Никогда.
* * *
«Вышел ежик из тумана, вынул ножик из кармана, буду резать, буду бить…»
— дурацкая детская считалка неотвязно вертелась в голове майора Сергеева.
Приказ ясен, как белый день: зачистить объект «База». И погодка — самое то. Вот только… Чего ж так противно? Не из-за погоды же… Хотя — липкая морось куда хуже, чем пронизывающая ветреная сырость там, на берегу… А противно…
Противно как раз потому, что работенка не из самых приятных. Хотя «крайние» и не самые беззащитные «овцы», а все же… Майор Сергеев предпочел бы работать на чужой территории. Там, по крайней мере, сомнений не возникало… И еще — как случилось, что «чужой территорией» для него, Юры Сергеева, и ребят стала собственная страна? И они, словно диверсанты, идут по собственной территории, чтобы выполнить отданный приказ… Что-то неладно в Датском королевстве, если так…
На фиг размышления. На потом. Если оно наступит, это потом. Огромная страна если еще окончательно не развалилась, то только потому, что люди в погонах придерживаются нерушимого принципа: «Приказы не обсуждаются, они выполняются». А потому… Потому… «Вышел ежик из тумана, вынул ножик из кармана…» Время!
Люди, одетые в облегающие светопоглощающие костюмы, возникли из тумана, как призраки. Четверо, помогая один другому, в считанные секунды перемахнули трехметровый сплошной забор и, оказавшись на территории особняка, двинулись к бетонированному пятачку аэродрома, где в свете желтого прожектора четверо «крайних» работали на «приборке». Ни грохота, ни вспышек: четыре выстрела из «АС» были почти синхронны, боевики свалились на бетон как снопы; подбежавшие умело упаковали тела в черные мешки и двинулись с ними к особняку…
Ворота отъехали в сторону. Оба охранника сидели в застывших позах на полу крохотной будочки, глаза были открыты, на подбородках — по аккуратной дырочке: малокалиберные длинные пули прошили насквозь и вышли через затылочную кость.
Эти люди умерли, не успев ничего почувствовать или понять — смерть наступила молниеносно.
Семеро прошли ворота бесшумно, словно и не соприкасались с землей, а плыли в мутной туманной влаге. Дверь в караулку распахнулась; на пороге вырос громадный увалень, челюсть парня непрестанно двигалась. По-видимому, его обеспокоил звук мотора, открывающего ворота: в караулку сообщения так и не поступило. Реакция увальня была неожиданной для человека его роста и комплекции: парень словно нырнул куда-то в сторону, в молоко тумана, и помчался прочь с громадной скоростью… Ветви акаций царапали лицо и руки, но он проскочил кустарник в секунды, достиг трехметрового забора, одним махом перебросил тело через заграждение и метнулся в заросли… Фигура в светопоглощающем комбинезоне двигалась за ним, словно тень. Гуня на секунду застыл — перевести дух и прислушаться, — как налетевшее откуда-то сбоку тело сшибло навзничь. Звериный инстинкт самосохранения удесятерил силы, парень ударил нападавшего затылком, почувствовал, что попал — по ослабевшей хватке, — полоснул наудачу выхваченным из-за пояса ножом, но рассек только воздух; быстро вскочил, прыжком развернулся, сжимая клинок и готовый нанести удар в любом направлении… Перед ним маячила фигура в неопределенного цвета комби, в капюшоне; лицо закутано маской. Фигура словно расплывалась в предрассветном воздухе; она была застывшей и подвижной одновременно…
— Леший! — произнес Гуня свистящим шепотом, замер, сделал мгновенный ложный выпад, перебросил клинок в левую руку, ударил… и почувствовал, что провалился — его волокло в пустоту… Еще он ощутил открытой шеей легкое движение воздуха — словно дуновение июльского бриза… Боль взорвала голову нестерпимо-черным, и — исчезло все…
Боец подхватил на плечи безжизненное тело и побежал обратно к особняку…
Славик Егоров успел поднять голову, увидеть спину вышедшего Гуни…
Возникший на пороге призрак в непонятного цвета комби был ему странно знаком — словно он его уже где-то видел… И — вспомнил: ему тогда было двенадцать, и он видел эту фигуру ясно и ярко, в клубящемся молочном тумане оконного стекла; он закричал — но фигура не исчезла… Он щипал руки, но она не пропадала… Потом — все кончилось, только черная тьма вокруг; окно в этой тьме светилось одиноким желтым фонарем, а вся постель его была мокрой от пота…
Вот жизнь и прошла… Это было его единственным ощущением, слившимся с другим, — он вдруг увидел себя в другой жизни, молодым, удачливым, любимым…
Таким, каким должен был быть… Но… Он вспомнил, как избивал беззащитного семилетнего мальчишку из соседнего двора, с какой-то остервенелой яростью, просто так, чтобы показать ухмыляющимся старшим подросткам, что ему «не слабо»… Что он вышиб тогда из себя?.. Бог знает.
Острая жалость окрасила мир желтым, уголки губ чуть опустились… Выстрела он не ощутил… Белая, словно склеп, дежурка со змеистыми проводами вдоль стен просто пропала, словно кто-то выключил свет. Навсегда.
Бойцы доложились. Всего — двадцать два трупа. Двое — в будке у ворот, двое — из караулки, четверо — взлетная плошадка, девять человек — в караулке: туда просто бросили баллончик с паралитическим газом мгновенного действия. Еще трое — врач и обслуга. Плюс трупы от предшествовавших их появлению разборок…
Все «двухсотые» запакованы в мешки и уложены в кузов появившегося грузовичка. Машина заурчала мотором и отвалила в сторону моря. Там уже ждал катер. Ровно через час «двухсотые» будут затоплены в Гнилой бухте, и через пару недель от них не останется и следа. Чисто.
— Дельта-два вызывает Дельту-один.
— Дельта-один слушает второго.
— Чистота. Полная.
— Время?
— Полторы минуты.
— Подтверждаю. Принял. Исчезайте.
— Есть.
Майор Сергеев опустил переговорное устройство, сделал знак рукой, и бойцы группами по три человека разошлись на четыре стороны и растворились в предутренней мгле.
