– Дюжев?
– Да. Он не просто темная лошадь, он черная собака! Ты посмотри его послужной! Училище ракетных войск стратегического назначения, где он вполне мог стакнуться с ГРУ, потом – военная контрразведка ГБ, затем – кадровик ФАПСИ, погранслужба, Совет безопасности… – Филин вздохнул. – Это только в писульках Суворова-Резуна ГРУ воюет с КГБ, как Ленин с буржуазией, на самом деле творческое сотрудничество присутствует! Боюсь, что это как раз тот случай!
– Геннадий Валентинович… На нашей бумаге подпись не Югашева, а Самого. – Панкратову было немного не по себе оттого, что в решающий момент ему приходилось успокаивать босса. Или – Филин играл? Впрочем, все люди порой бывают похожи на детей: хотят слышать успокаивающие слова, хотя и сами их прекрасно помнят. Кажется, психологи называют это «сторонняя стимуляция». Когда твои собственные мысли высказывает кто-то еще, это кажется дополнительным доказательством твоей правоты. У всех бывают минуты слабости, особенно когда на кону такие деньги. Впрочем, жизни тоже. Их жизни. – Вам ли не знать Систему? – спокойно произнес Панкратов. – Пока войдут в дела, пока инвентаризируют хозяйство…
– Ты прав, Ильич. Хотя Сам ни о нас, ни об этом сраном «Точприборе» слыхом не слыхивал! Но если какая накладка… А тут еще гребаный Билл со своими бомбежками! «Лиса в законе»! Как подумаю, что такую ювелирную разработку похоронят неуемная активность не ко времени воскресшего Самого и предрождественские игры американского сексофониста-переростка!
Заработал аппарат спецсвязи, подключенный к динамику:
– Кадет вызывает Первого!
– Первый на связи, – отозвался Панкратов. – Слушаю.
– Мы подтянулись. Но тут непонятка какая-то!
– Докладывай.
– Убиты два моих человека.
– Кем?
– Неизвестно. На связь вышел некто Голик.
– Голик?
– Он так представился. Из Команды.
– Дальше.
– Когда мы подъехали, то обнаружили в «жигуленке», метрах в пятидесяти от проходной, связанного человека. Он назвался шофером Тимофеевым Сергеем Павловичем, посланным для загрузки бензина.
– Ты можешь короче, Кадет? Какой бензин, какие бочки?
– Здешний авторитет Демич крутит свой левый бизнес с кем-то из заводского начальства. Бензин продают втихую, минуя «Ренессанс» и, возможно, Козыря.
– Кадет, мне нужна суть!
– По словам Тимофеева, некто, братанского вида, остановил «зилок», вырубил его, шофера, в смысле, спеленал, оставил в «жигуленке», сам сел за руль и по-ехал через проходную. Прямо перед нами проехал, мы видели. Как только мне доложили об этом шофере в «Жигулях», я связался с Бутиком и Сеней, они были посланы патрулировать территорию завода, сообщил о непонятке и приказал разобраться. Связь неожиданно прервалась. Когда я повторил вызов, человек представился Голиком и назвал ключевое слово, действовавшее до семнадцати ноль-ноль: «Анри». Он сообщил, что мои люди, Бутик и Сеня, убиты тем самым братком, человеком Козыря, а он завалил уже этого братка.
– Как Голик там оказался?
– Он не пояснил. Связаться с вами не мог из-за повреждения его рации. Просил передать, что акция провалилась, Козырь жив, братва подтягивается по периметру к заводу… Сам он приступил к проведению запасного варианта.
– Какого запасного варианта?
– Он не пояснил. Сказал, вы поймете.
– Или, наоборот, не пойму… – пробормотал Панкратов.
– Повторите, я не понял?
– Это так. Думаю вслух. Вот что, Кадет. Пошли две машины за этим Голиком. Пусть доставят его ко мне. Задание понятно?
– Так точно.
– Вот и действуй.
– Только…
– Да?
– Если этот человек не тот, за кого себя выдает?
– Захвати его. Если начнет шуметь – убей. И привези мне труп. Командуй сам.
– Есть.
– Конец связи.
– Конец связи.
Панкратов вздохнул:
– Час от часу…
– В чем проблема? – быстро спросил Филин.
– Голик и Сафронов находились в группе наблюдения. Несколько часов назад доложили, что начали преследование подозрительной машины: она маячила у центральной проходной. Вышли на городскую окружную, затем связь с ними прервалась. Через полтора часа мои люди из милиции сообщили: авто, на котором они ехали, под откосом, Сафронов мертв, Голик исчез. Исчезла сумка с оружием и препаратами для активного допроса.
– Голика нашли?
– Нет. Нашли автомобиль, который они преследовали. Без толку: он третий час числится в угоне.
– Дела… Козырь действительно жив? – Филин, прищурившись, смотрел на Панкратова.
– Проверить это невозможно. Хотя…
Панкратов быстро вывел на экран своего компьютера схему завода и города; внизу, отдельными строками, высветились сообщения подвижных патрулей.
– Ничего экстраординарного, – констатировал он.
В это время зазвонил городской телефон, подключенный к шифровальному аппарату спецсвязи. Филин сдернул трубку:
– Филин у телефона.
– Это Демин, помощник губернатора.
– Слушаю вас, Константин Лукич.
– У нас тут нехорошие сигналы.
– Поясните.
– Звонили и из «Демократического альянса», и из «Яблока».
– Лидеры демократов обеспокоены предстоящей сделкой?
– Не совсем так. О сделке они ничего не знают. По информации для них на завод вылетела экспертная группа из Канады для зондирования возможностей сотрудничества.
– Тогда в чем дело?
– Кто-то сообщил им, что красно-коричневые готовят на «Точприборе» масштабную провокацию. По договоренности с военными.
– Дичь!
– Не совсем. Мой источник в штабе Национального движения сообщил, что они также обеспокоены.
– А эти – чем?
– Продажей национального достояния жидомасонам.
– Идиоты!
– Полностью с вами согласен.
– Откуда у них эта информация?
– Не могу знать. Вот только они, полагаю, уже обзванивают своих отставников, а отставники будут сигнализировать действующим офицерам УФСБ. Да и вообще… Перефразируя классика… Слухи – упрямая вещь. И в Службе безопасности начнут папочку шить.
– Пусть шьют хоть две! Не успеют!
– Хорошо, что на приеме информации сижу я. Губернатор сейчас в Совете Федерации, но кто-то из ретивцев может стукнуть…
Филин слушал вполуха. Он думал, скоро и напряженно.
– Вот что, Константин Лукич. На завтра нам не нужно никаких манифестаций и уличных шествий. Позвони Серебрякову в УВД, пусть опускает на город «Невод», «Капкан», «Полкан» – все, что захочет, но чтобы назавтра утром в Покровске все было чинно и благолепно.
