Мой краткий монолог произвел нужное впечатление: пусть на минуту, но дама растерялась. Потом покраснела разом, схватила шпокалку, провизжала нервно, дергая стволом:
– А ну, заткнись!
Ща! Мне порядком поднадоела вся эта комедия в стиле «Мата Хари и юнец», я рывком двинул из-за столешницы, оставив на табуретке зацепившуюся невесть за что патрицианскую тогу.
– Ой! – вскрикнула барышня, раззявив руки, словно действительно была старорежимной гимназисткой и обнаженных мужчин видела только в цветаевском музее изящных искусств в мраморном варианте. Я мигом прыгнул к ней, одним движением выдернул из побелевшей руки, палец которой давил с силой спусковой крючок, страшный «громобой», скомандовал:
– И не стой женой Лота, красавица, дай морскому офицеру накинуть на чресла что-нибудь подобающее!
Железная леди выбилась из имиджа вовсе, довольно глупо хихикнула и упорхнула куда-то в комнаты, так и не сообразив, что не ухлопала меня только по мановению конструкторской иноземной мысли, предусмотревшей такой вот случай «на дурака». А я стоял злой и раздосадованный сверх всякой меры: несмотря на то, что жизнь моя всегда была далека от идеала законопослушания и тихого счетоводства, в таком, полностью идиотском положении я оказался впервые! И стоял сейчас посреди неведомой мне кухни в чужом доме, голый, как бритый кактус, и красивый, как усушенный Микеланджеловый Геракл, с поцарапанной об асфальт мордой и тупорылым шедевром ненашенской оружейной промышленности в мозолистой руке! Ну переплет, бляха-муха! Для завершенности художественного образа не хватает только серпа в другой руке, тарахтенья трактора «Кировец» под окнами и парада по телику, посвященного безвременной девяностой годовщине Великой Октябрьской! Бред сивого водолаза в горах Кордильерах! И с чего я еще брякнул насчет морского офицера? Нет, с кальвадосом надо завязывать!
Дама появилась неожиданно. Оглядев мою монументальную фигуру в стиле «Железный Феликс в загуле», подала мне новехонький полосатый халат, закрыла лицо руками и начала хохотать. Сначала я заопасался было, что хохот неминуемо примет форму истерики – ничуть: дама смеялась искренне, от души, стряхивая с ресниц набежавшие слезинки. И тушь у нее не потекла: хоть и немного было той туши, самую чуточку, а Франция, сработанная в городе Париже, – не чета ей же доморощенной.
Я же тем временем набросил халат, проверил пистолет, поставил на боевой взвод и опустил в карман халата: происхождение столь редкого, дорогого и высококлассного оружия мне предстояло еще выяснить. Затем налил себе в чашку – как и мечталось, толстенную, белоснежную, – еще не остывшего кофе, присел за стол и не без удовольствия сделал глоток.
Пожалуй, я уже оттаял мозгами, оценил комизм ситуации, но непосредственно и без задней мысли разделить веселье дамы, ставшей такой милой, не мог: лицо после душа и снятия повязки саднило немилосердно, да и еще одна, помимо убойного мушкета, деталь беспокоила, как кнопка в заднице: как-то очень легко фемина сия перешла от суровой напряженности и испуганной внутренней растерянности к залихватскому и разудалому смеху.
А дама тем временем закончила одинокую веселуху и резюмировала:
– Я больше всего опасалась, что вы – бандит.
– Да? А теперь?
– Теперь не опасаюсь.
– Почему?
– Не выговаривают бандиты слово «чресла» и не оперируют сюжетами из мифологии Ветхого Завета.
Ну да. Разумно. Ответ принят. Но вопросов у ме-ня накопилось. Вот только как их: по порядку или по значению? Впрочем, пора и позавтракать. Убьем сразу двух зайцев: и голод утолим, который не тетка, и даму займем привычным занятием, для пущей расслабухи: сдается мне, она все же хозяйка здешних апартаментов.
– Ну, раз все так славно завершилось… Чем кормить будете, барышня?
«Барышня» усмехнулась, но уже невесело, блуждающая улыбка, как у президента Франклина на стодолларовой купюре, заиграла на губах, скрывая, надо полагать, натуру художественную, тонкую и ранимую. Но и решительную притом, порой – опрометчиво.
– Меня зовут Ольга, – произнесла она, закончив немудреную сервировку.
– Ну вот и познакомились. Осталось только подружиться.
– Вы действительно морской офицер?
– В какой-то мере, в далеком прошлом, в другой жизни.
– В отставке?
– В запасе.
Некоторое время я уплетал яичницу с беконом, поджаренную мастерски: с яйцами всмятку, с золотистой корочкой…
– Почему вы назвали меня Рембо? – спросил я быстро, безо всяких «артподготовок» и подобной тому канители, наливая в чашку свежеприготовленный кофе из носика никелерованного кофейника.
– Вы так неслись от милиции…
– Стоп, милая барышня. Давайте по порядку.
– А что тут по порядку? Я наподдала вам своим «БМВ» так, что… Но грохот выстрела я ведь слы-шала…
– Вы сбили меня на машине?
– Да, – сокрушенно вздохнула Ольга.
– Дальше?
– Что – дальше? Погрузила в авто и увезла.
М-да… Это не покаяние в содеянном, это бородатый анекдот про француженку и отечественного мужичка, валяющегося в пьяном непотребстве на тротуаре: «Мужчина в луже! Чей мужчина? Ничей мужчина? Такси!» С какой стати ей меня подбирать?
– Вы решили, что я труп?
– Во-первых, я дико перепугалась. Выбежала из машины, наклонилась к вам, вы были без сознания. Но… Если честно, я сразу не поняла, живы вы или нет. Ну, я и…
Врет. Я, конечно, не борец сумо, но и не песчинка из пустынь знойных Эмиратов, чтобы хрупкая дама могла в минуту этак спроворить: упаковать меня в салон «бээмвухи», да еще под аккомпанемент догоняющих милицейских сапог. Возможно, хладнокровия ей бы хватило, а вот силушки…
– А чего вы просто не уехали?
– Как это – просто уехать? А если бы вы скончались потом?
Ольга смотрит на меня красивыми карими глазами, вернее, как поется в старинной песне, «эти глаза напротив чайного цве-е-э-эта» – роскошный эпитет, когда одним словом все: и цвет, и глубина, и влажность, и бархатистость… Ольга смотрит мне в глаза и, похоже, ничуть не лукавит. Ладно, пусть будет так: она храбра, честна и совестлива. Примем как аксиому. А как же с физподготовочкой? Одной ей мое бренное беспамятное тело никак не унести. Нет, в салоне роскошного авто она парилась не одна, но по каким-то своим причинам не хочет говорить о спутнике или спутниках…
– Хорошо. Пусть так. Но выстрел-то вы слышали?
– Да.
– Почему бы тогда не дождаться служителей порядка? Вы были бы неподсудны: я выскочил на проезжую часть неожиданно, вы вывернули из тихонькой улочки…
– Я превысила скорость.
– Не аргумент.
– Да?
– Ладно, аргумент. Но насквозь невесомый. – Я помолчал, вытягивая кофей до гущи. – Колитесь, милая Оля, кто такой важный был с вами в авто, что вы не решились рисковать его репутацией? Или – все проще? Труп в багажнике? И лишним трупом больше, меньше – уже без разницы? – брякнул я смачно, вспомнив какую-то древнюю французскую комедийку, где такая же вот милая и славная девица разъезжала через границы, города и веси с холодным телом в багаже.
