– Отчего глупым? Вы в цивилизованной стране, господин Дронов, я чувствую в вас человека образованного и опытного... Следователям придется приложить немало усилий, чтобы доказать убийство. Помурыжат вас немножко, но прямых улик... – он сделал паузу, – мало. И – отпустят.
– Глупость такого замысла вот в чем: куда я денусь с «подводной лодки»?
– Это русская идиома?
– Это – русская правда. Предположим, вы меня отпустите, но... Мною займутся люди Александра Алиевича Арбаева. Суд присяжных им не нужен. Я же не идиот и не самоубийца. Так что... Киллеры у нас предпочитают уходить с места преступления неузнанными и неопознанными. Иначе их работа теряет всякий смысл. Мертвым деньги не нужны.
– А если предположить, что кто-то запланировал именно такой вариант? Сначала гибнет Арбаева, затем – вы?
– Зачем устранять Алину Арбаеву?
– Чтобы вывести из равновесия ее отца. Особенно перед крупной сделкой. Тем более сам он, насколько мне известно, всегда путешествует с сильной охраной и для простого покушения малодоступен. Резонно?
– Может быть.
– Так вы признаетесь, что убили Алину Арбаеву? – Лицо префекта расплылось в жизнерадостной улыбке.
– Нет. Все было так, как я сказал.
– Девушка ни с того ни с сего покинула этот мир?
– Возможно, ей обещали лучший...
– Обещали? Кто? Вы? Она что-то говорила вам об этом?
– Да. Она была уверена, что станет звездой.
– Алина Арбаева была занята в шоу-бизнесе? Или в кино?
– Нет. Она имела в виду прямой смысл этого слова. Она была уверена, что станет звездой наподобие... – Тут я запнулся – не смог вспомнить названия ни одной звезды. Кроме Полярной, разумеется. Но вряд ли девушка собиралась заменить собою звезду с таким холодным названием.
– Она была адекватна?
– Смотря в чьем понимании. Для поэта ее суждения показались бы вполне здравыми, для чиновника...
Префект поморщился так, словно разжевал лимон:
– Вот в это – особое мироощущение поэтов – я, простите, не верю. Если у них не будет денег на кусок хлеба...
– Они все равно останутся поэтами.
– Вы упрямый человек, Олег Дронов.
– Вовсе нет. Просто мне нравится узнавать людей, непохожих на меня. Разных.
– Не лукавьте. Все мы ищем людей, похожих на себя, чтобы нас по меньшей мере понимали... Вы понимали Арбаеву?
– Боюсь, что не вполне.
– Почему? Вы же довольно долго беседовали?
– Пожалуй, я устал, постарел и очерствел душой.
– Витиевато.
– Это правда.
– Предположим, действительно произошло самоубийство... Вы не пожелали помешать?
– Я не успел.
– Почему?
– Я уже сказал. Устал. Не понял, что она готова именно к самоубийству.
– Вы не пройдете со мной к парапету?
– Как вам будет угодно.
Мы поднялись, вышли из комнаты в чайную. Воздух был напоен ароматами цветов, а вокруг, насколько хватало взгляда, полыхала, благоухала, цвела ночная Саратона.
Я показал, где сидел я, где стояла Арбаева, еще раз обстоятельно объяснил, как она подошла к краю и спрыгнула. Говорил я скупо и монотонно, а мой дознаватель, нахмурившись, тер указательным пальцем перенесицу. Потом произнес:
– Знаете, что я пытаюсь сейчас отыскать, господин Дронов?
– Мотивы?
– Нет. Соответствия.
– Ну и?
– Оглянитесь вокруг, Дронов. Жизни молодой, красивой, богатой девушки в э т о м мире соответствует все, а смерти – ничто.
Глава 10
Молчал я недолго. Кивнул и произнес:
– Значит, и нужно искать то, что превращает живой мир в ничто.
– И вы знаете, что именно?
– Наркотики. Тех, кто ей девушке предложил. Того, кто говорил с ней непосредственно перед гибелью.
– Это были вы.
– Чуть раньше прозвучал телефонный звонок. После короткого разговора ее несколько странное поведение сделалось совсем отрешенным. Моя вина в том, что я этого не заметил.
– Ей звонили в номер?
– Нет. На сотовый.
– Арбаева была наркоманкой? И что же она употребляла? Героин? ЛСД? Морфий? Кокаин? Стимуляторы? Что?
– Не знаю. При мне она приняла две таблетки. Положила под язык.
– И ее поведение и речь сразу изменились?
– Я бы не сказал, что сильно. По-видимому, она уже принимала подобное накануне.
– Итак, девушка была не в себе, а вы, как истый джентльмен, сидели, угощались чаем и слушали ту галиматью, что она несла?
– Да. Только...
– Что – только?
– Она не галиматью несла. Она – душу изливала.
– Ваше объяснение выглядит по-идиотски, вы не находите?
– Нет. Скорее вполне по-русски. Нам порой просто необходимо, чтобы нас кто-то выслушал.
– Вы не обращаетесь к психоаналитикам?
– Обходимся.
– Это тяжелая работа – слушать переживания других. У нас это хорошо понимают. И хорошо за это платят. У нее был психоаналитик?
– Не знаю.
– А я полагаю, что был. Она была дочерью весьма состоятельного родителя. Вы знаете, сколько стоит аренда этого пентхауса?
– Нет. Зачем мне?
– Вы нелюбопытны?
– Нет.
– А почему остались слушать наркотические бредни Арбаевой, а не откланялись и не ушли? Кажется, у вас вчера было утомительное дежурство. И день был жарким.
– Она попросила выслушать ее. Я остался.
– Только ради разговора? Или – девушка понравилась? Вы ведь гетеросексуал и не избегаете внимания прекрасного пола, не так ли?
– Да.
– Откуда вы привезли Арбаеву в отель?
– С шоссе.
– И как попали к ней в машину?
– Сидевший за рулем чуть не сбил меня, я в ярости запустил в заднее ветровое камень, водитель с приятелем вышли разобраться.
– Разобрались?
– Слегка. Потом я заглянул в салон, увидел там девушку, заметил, что она не в себе, – понять, наркотическое это опьянение или алкогольное, я не смог, поэтому решил доставить ее в отель.
– Почему она оказалась голой?
– Шалила.
– Шалила. Шла Саша по шоссе и сосала сушку... Кажется, в русском языке есть подобная считалочка?
