– Поработаем в паре?
– Не сегодня, Диего.
– Что так?
– Подумать хочу. Крепко подумать.
– Думать никогда не вредно. Но порой – поздно.
Глава 30
Диего ушел, оставив после себя аромат дорогой сигары. Вообще, этот столбовой испанский аристократ был абсолютно неприхотлив ни в еде, ни в одежде, обошла его и деловая мода на непременно дорогие часы, но вот сигары, спиртное и кофе он признавал только исключительного качества.
«Думать никогда не вредно. Но порой – поздно». Принимать слова дона Диего за угрозу? В словах любого человека не больше угрозы, чем в нем самом. А Диего Карлос де Аликанте никому никогда не угрожал – по крайней мере за то время, что я его знаю. Да и вообще: люди такого типа не раздают угроз. Они их сразу исполняют.
А что собираюсь делать я? Пожить ночной жизнью Саратоны. Как ни странно, проведя здесь почти полгода, ни столицы, ни окраин острова я почти не знаю. Нет, я объехал его весь, но скорее из любопытства к океану: он разный в разных частях Саратоны. Тот, кто прожил всю жизнь в мегаполисах, отрываясь на двух-трехнедельный отпуск, часто и природу воспринимает поверхностно: океан – как большую ванну, песок – как большой коврик, лес – как большой зонтик. Урбанизация сознания. А океан – это...
– Привет, Дрон. – Едва постучав, Бетти прошла в трейлер. Лицо ее было свежим и веселым, глаза сияли лукавой усмешкой. – С тобой можно переболтать?
– Насчет чего?
– Меня волнуют цифры. Особенно с шестью нулями. Хочу пригласить тебя в компаньоны.
– Премия Сен-Клера-старшего?
– Да.
– С остальными ты уже говорила?
– По правде – нет. Вернер не в себе. И по-моему, он не вполне теперь адекватен.
– Ты специалист по адекватности, Бетти? Диссертация? Докторская степень?
– Н-нет. Но я в этом... разбираюсь.
– А Диего?
– О, он адекватен всегда, но...
– Но?
– Зачем ему деньги? Он живет здесь скоро пять лет, и ничего ему не нужно, кроме покоя. В стремлении к покою звезд не достигнешь.
– Прошлой ночью одна девушка мне уже говорила про звезды.
Бетти поморщилась:
– Ты про Арбаеву?
– Да.
– Дрон, она была наркоманка. А я – нормальная.
– Понятно. Ты в этом разбираешься.
– Зря иронизируешь. Знаешь, почему я пришла к тебе?
– Конечно. Я – красивый.
– Просто если ты не догадаешься, откуда здесь растут уши и у кого, тебя просто закопают.
– Уши... От дохлого осла.
– Ты в депрессии, Дрон? На тебя не похоже.
– Милая Бетти, а тебе не приходило в голову, что если я догадаюсь, у кого растут эти самые уши, то меня закопают обязательно?
– Это еще бабушка надвое сказала. Но ты ведь боец, Дрон!
– Я – интеллектуал.
– Нет. Ты просто умный боец.
– Что ты предлагаешь конкретно, Бетти?
– Ты что-то говорил про наркотики...
– Я? Говорил?
– Ну да. Будто Арбаева накануне самоубийства принимала какие-то таблетки. Это правда?
– Правда.
– Возможно, что таблетки принимал и Сен-Клер...
– Возможно.
– Остается найти продавца.
Я пожал плечами:
– А если его нет на острове?
– Я знаю, что есть. Как Арбаева назвала снадобье?
– «Чако».
– Я слышала о таком.
– Здесь?
– Нет. В Англии. Поговаривали, что это просто стимулятор памяти, воображения. Никакого привыкания.
– Кто поговаривал?
– Не помню. Так, говорили.
– Чего ты хочешь от меня, Бетти?
– Сильного мужского плеча. Что может сделать слабая девушка в ресторанных джунглях ночной Саратоны?
– Здесь не джунгли. Здесь заповедник. Хорошо охраняемый.
– Притон – всегда притон.
– Ты знаешь, куда поедешь?
– Да. И хочу захватить тебя.
– Извини, Бетти. Здешняя карусель меняет людей.
– Карусель?
– Ну да. Праздник. Аттракцион.
– И – что?
– Диего превратился в пенсионера. Вернер лечится от неврастении. А я хочу пожить обывателем.
– Ты не хочешь заработать деньги?
– Я не верю, что их можно заработать. И верю в то, что барон Данглар найдет тех, кого ищет.
– Прекрати. Разве для тебя слово «закон» не пустой звук?
– Нет, когда он подкреплен мастерской стрельбой Данглара. У нас бы пальнуть так вот запросто по машине Арбаева не решился ни один генерал. Даже наделенный полномочиями.
– Генералы не стреляют. Они отдают приказы.
– Да? А я не знал.
– С тобой трудно сейчас говорить, Дрон. Почему?
– Наверное, я напуган.
– Напуган? Ты?
– Что тебя удивляет, Бетти?
– Ты не напуган, Дрон. Ты ведешь себя так, словно у тебя нет будущего. Совсем. – Бетти вышла и плотно прикрыла за собою дверь.
Пространство за окном наполнялось синим вечером. И стоило закрыть глаза, как мне вдруг почудился осенний, пахнущий яблоками морозец и аромат первого снега, нежного, как проблеск зари...
...А снег порою нежный, как исток
Зари рассветной, вырастившей лето.
И ночь листает ноты звездных строк,
Под белый вальс струящегося света,
Под синий сон чарующий луны,
Под краски предвечерия пред мартом...
Мы слышим близко запахи весны,
И песни, что пропеты кельтским бардом,
Слагающим по прошлому помин,
Слагающим по будущему веды.
Горит предначертанием победы
В плаще его сияющий рубин.
Горяч, как ночь, живителен, как кровь,
Поэт листает времени страницы,
В былины превращая небылицы
И небылью карая нелюбовь.
Ну а любви – приходит новый срок,
И трепетно предчувствие рассвета,
И ночь листает ноты звездных строк,
Под белый вальс струящегося света.
Где теперь тот белый вальс? И снег, и все то, что некогда составляло мою жизнь? Бог знает.
Глава 31
Когда я вышел из трейлера, на западе пламенел закат. Из жестянки от сигар я выгреб всю наличность, лениво пересчитал: негусто. Вдвойне было отрадно и то, что ребята Данглара оказались на высоте: тоже пересчитали и вернули на место все до сантима.
