Олег откинулся на сиденье. Карточка визитки с вытисненной на ней фамилией и адресом отчетливо стояла перед глазами, словно лежала напротив...
«...В мирах, в которых я вращаюсь, мне неуютно. А в каком уютно — я еще не нашла. Мне кажется, в этом мы похожи». — «Такой мир нельзя найти. Его можно только выдумать. Создать». — «У вас получается, Олег?» — «Я стараюсь». — «Я тоже стараюсь, но пока... Когда ждать вас в гости? Только не подумайте, что я навязываюсь. Просто... вы странный. Может быть, вы посмотрите на то, что я делаю, и увидите мой истинный путь? Если он есть... Вы приедете, обещайте!» — «Да. Я приеду». — «А знаете, что я вдруг подумала? Вот странно, мы вращались все время где-то рядом, а никогда не пересекались. А в последние несколько дней буквально натыкаемся друг на друга. Почему?»
Женечка Ланская... Юная художница, пытающаяся постичь этот мир и себя вместе с ним. И — что-то еще? Избавиться от одиночества? Марина тоже пыталась сбежать от одиночества... Но мир ее не отпустил. В этом мире мы делаем слишком много долгов, чтобы он отпускал нас от себя свободными.
Миры Олега Гринева и Жени Ланской теперь пересеклись. И куда жестче, чем предполагает эта милая девочка.
Олег достал мобильный, набрал номер. Ответили после второго гудка:
— Вас внимательно слушают.
— Леонида Витальевна?
— Да. А кто еще может взять трубку в квартире пожилой одинокой женщины?
— Пожилой, но импозантный возлюбленный.
— Это льстит.
— А еще — кошка.
— Моя Кассандра слишком старомодно воспитана, чтобы ночью разговаривать, с незнакомыми мужчинами.
— Извините, Леонида Витальевна. Это Гринев.
— Я вас узнала, Олег Федорович. У вас совершенно удивительный голос. Вы собираетесь стать богатым?
— Раз узнали — то не сегодня. Прошу прощения за столь поздний звонок...
— Милый Олег, неужели вы думаете, что мой телефон по-прежнему обрывают молодые люди? О, я слишком много пожила в этом мире, чтобы спать по ночам, и слишком жизнелюбива, чтобы не радоваться каждому звонку. Тем более, сейчас даже еще не вечер. Всего-то четверть второго.
— Детское время.
— Ну конечно. Только ночами люди могут вспомнить непережитое и помечтать о несбывшемся. Вы знаете, у меня есть один знакомый, он на всех вечеринках рассказывает о Гватемале. Он невзрачен, неказист, но, когда начинает рассказывать, от его лица невозможно оторвать взгляд. Он искренен и вдохновенен! И кажется эдаким юным богом, атлантом, викингом... Как-нибудь я вас познакомлю. Вы будете поражены этой переменой.
— Видимо, что-то очень хорошее произошло с ним в Гватемале. А скорее, когда он там был, — он был молод и счастлив.
— Вся штука в том, Олег Федорович, что он никогда не был в Гватемале.
Никогда. Это я знаю точно. Но не могу в это поверить. Как и он сам.
— И никто этого не замечал?
— Во-первых, люди моего круга слишком заняты собой, чтобы замечать что-то в других, кроме плохого. Во-вторых, не многие теперь скажут, на каком материке находится Гватемала. И в-третьих... Зачем? Его рассказы столь чудесны, что всем хочется в них верить. — Леонида Витальевна вздохнула:
— Я вас заговорила, Олег Федорович. Раз уж вы звоните в такой час... У вас какое-то дело? Вас что-то интересует?
— Не что, а кто.
— Ах, неужели опять наша маленькая художница Женя Ланская?
— Именно. Мы виделись сегодня на вернисаже графиков.
— Женечка не очень жалует этих... Но бывает: куда денешься, бомонд, тусовка. А вас как туда занесло, Олег?
— Торгую...
— Чем?
— Собой. — У Олега едва не вырвалось принятое у политиков наименование присутствия на каком-либо мероприятии... Но он постеснялся, заменил не вполне адекватным, но близким по смыслу. Но Леонида Витальевна поняла:
— О да. Вы теперь звезда. Мне даже пришлось слышать от кого-то из коллег более изысканное выражение... Хотя он произнес его и иронически, но... Принц финансового потока, так, кажется. Это неологизм или принятая у маклеров идиома?
— Идиома.
— Вас есть с чем поздравить?
— Пока нет.
— Звучит все равно красиво. Что вы хотите знать о Ланской?
— Ее настоящее имя.
— Евгения Ланская — не псевдоним.
— Вы упоминали, что это фамилия бабушки. Кто ее родители?
— У вас, кажется, серьезные намерения, Олег Федорович?
— Более чем.
— Ну тогда... Тем более, в нашем кругу это не только не тайна мадридского двора, но — постоянный повод для злословия. Женечка безусловно талантлива. Она же не виновата, что ее родители столь богаты! И хотя сейчас принято считать богатство синонимом нечистоплотности, кто-то в этом мире ведь должен богатеть?
— Богатым быть не запретишь. Но и не прикажешь.
— Олег, вам очень не идет повторять расхожие выражения.
— Виноват.
— Нет, это я виновата. Бессоница, знаете ли. Вот я и пытаюсь ее скрасить разговором с вами. Иначе тени прошлого обступают, и порой они навязчивы, как отвергнутые кавалеры. — Леонида Витальевна вздохнула. — Так вот, о Женечке Ланской. Ее отец — Александр Гедиминович Брагис, вице-президент банка «Интеркредит». Слышали о таком?
— Естественно.
— Мама — Инесса Робертовна Декельбаум. Кажется, она занимается туристическим бизнесом или чем-то в этом роде. Вас интересует что-то еще?
— Она живет одна в своем шале?
— Вопрос бестактный, Олег Федорович, но от вас стоило его ожидать — вы же финансист. У вас прямая — кратчайший путь к цели.
— О нет. Прямо только вороны летают. А для биржи прямая — это витиеватая совокупность кривых. Восходящих и нисходящих.
— Вы хотите знать, есть ли у нее кто-то?
— Нет. Это лишнее знание.
— Тогда почему...
— Я приглашен в гости. Боюсь нарушить чей-то покой.
— Более всего вы нарушите свой. С Женечкой Ланской... Она — как море. С ней ничего нельзя знать наверняка.
— Вот это и страшит.
— Не такой уж вы пугливый...
Олег не ответил. Мысли неслись в голове, как листья, сорванные порывом урагана.
— Олег Федорович?
— Да.
— Можно и я задам вам вопрос?
— Конечно.
— Только ответьте быстро. Тогда это будет правдой. Вы увлечены Ланской?
— Мы виделись несколько раз и... Она не перестает меня удивлять.
— Вы еще очень молоды, потому и не разучились удивляться.
