– Ох, вы глазоньки мои. Этот, как не этот: вон и усы седые, родинка опять же, глаза глубоко сидящие, нос ровный, породистый.
У капитана сжалось сердце. Он проглотил горячий, горький ком, подкатившийся к горлу, кашлянул:
– А что дальше было? Чем драка закончилась?
– А с чего началась, не интересно?
– Интересно.
– Пожилой подошел к машине и, открыв дверцу, выстрелил в пса, кажется два раза. Пользовался, явно, служебным оружием. Пистолет был с глушителем: хлопнуло еле слышно. Заглянул внутрь и уже хотел, было, уходить, как сзади на него напал водитель. Почему знаю, что водитель? Видел не раз и не два за рулем: то отвезет, то привезет. Сцепились знатно: оба бойцы хорошие. В конечном счете седоусый нанес крепкий удар лбом. Соперник его отключился. А тот подобрал пистолет, втащил в машину поверженного и укатил. Больше я эту машину никогда не видел. Где она и что с ней сталось, вам, может, лучше знать? – Старик, прищурившись, посмотрел в глаза капитану.
– А дальше этот джип, обгоревший до неузнаваемости, с двумя трупами был найден в нескольких километрах отсюда.
– Нетрудно догадаться, что трупы – один собаки, другой – человека.
– Правильно мыслишь, э…?
– Филипп Васильевич Кондаков. – Старик окончательно убедился в процессе разговора, что с капитаном можно иметь дело.
– Филипп Васильевич.
– Ну, и какие мысли в твою головушку приходят после всего этого?
– Будем искать. Надо вначале доложить и получить добро на дело. Следствие пошло не по тому пути. Драки-то никто не видел, зато многие видели, как накануне ротвейлер троих молодых людей потрепал, вот и решили, что месть.
– Ты вот что, капитан, присядь-ка лучше и давай, не спеша, поговорим. А разговор у нас может получиться долгим. Все, что услышишь, придется держать в тайне и, не дай Боже, кому-то докладывать.
ГЛАВА 32
– Сашка, я давно уже так не бегал, с войны, наверно, – говорил Бальзамов Александре, сидя за столом и обхватив руками голову.
– Господи, да что же это такое творится? Замкнутый круг какой-то.
– Бежать нельзя: верняк – убьют еще быстрее. Сегодня мне этот старый бомж крикнул: «Домой не возвращайся», значит, понял, что за мной следят. Кто он такой?
– Неважно, кто, Вяч, главное: хотел тебе помочь. Постарайся вспомнить, с кем из подозрительных людей ты пересекался в последнее время возле общежития. Ведь если ты будешь знать, как он выглядит, то все уже будет проще. Можно будет заявить, поискать порядочных людей в органах. А пока все вилами по воде писано, поэтому с тобой серьезно никто не разговаривает.
– Столько подробностей! Одна смерть Белоцерковского чего стоит. Даже Телятьев отравлен водкой из джипа, факт.
– Где эта водка и где этот джип? Обгоревший металлолом с обугленными телами подтвердить твои слова не сможет.
– Все-таки старик – молодец: как он быстро соединил все нити. Представь, в считанные секунды все понял, как только быков из омаровского центра увидел.
– Да, он моментально оценил, что увидеть тебя лежащего в грязи из медицинского центра не могли, не будет же он тебя тыкать палкой на глазах всего честного народа. Поэтому понял, что в этот момент вас видит кто-то еще. Этот кто-то сообщил быкам. Я тоже восхищена его реакцией, но нужно найти того, кто следит. Ведь этот кто-то совсем рядом.
– Бог неплохо устроил начинку твоей очаровательной головки. Меня еще очень заинтересовал напарник старика. Он рванул от хорошо известных ему людей. В противном случае, для чего охранникам разделяться. Вдвоем у них шансы возрастали в несколько раз. Подвела с одной стороны излишняя самоуверенность, с другой – жадность. К тому же, один назвал азиата «корешком», показывая пальцем в его сторону. И отнюдь не случайна азиатская внешность.
– Не уходи в сторону. Начни с того, что старик хотел с тобой поговорить, поэтому «упал на хвост», чтобы улучить подходящий момент. И совершенно неожиданно нашел формальное местонахождение человека, про которого тебя спрашивал. Быки своим появлением помогли, как поется в известной песне, «зашухарить малину». Потому что напарнику старика эти быки известны. Все это мы с тобой, дорогой Вячик, проходили не по одному кругу. Что дальше?
А дальше, как гром среди ясного неба, раздался телефонный звонок.
– Сань, возьми, это мой проснулся. Скажи всем, что я занят.
– Алло. – У Александры брови метнулись вверх: – Слав, тебя Вадим спрашивает. Что сказать? – спросила, зажимая аппарат ладонью.
– Давай. Бальзамов слушает.
– Добрый вечер, господин поэт. Готовитесь ко сну?
– Все шутите, гражданин депутат. На моем месте впору к вечным снам готовиться.
– Ладно, ближе к делу. Мы поискали интересующего тебя человека. Так вот: Саидов Шухратовичей в Средней Азии, как в России Николаев Ивановичей. Омаров тоже, почти что Иванов. Среди них сколько-нибудь выдающихся личностей не обнаружено, не брать же в расчет учителей, врачей и прочую бедноту интеллигентского сословия. Наткнулись даже на одного военного, кажется, десантника, но в списке живых он не числится, так как погиб в Афгане, труп обгорел, правда, сильно, но по медальону опознали сослуживцы. Его в плену пытали, а потом обгорелый труп подбросили в одну из наших частей. Вот, собственно, все, чем я располагаю. За сухость общения прошлой ночью, искренне прошу, не обижайся. Ты же мужчина: сам понимать должен – вырвался на пару часов расслабиться, а тут – ты, как Божья кара.
– Премного благодарен, Вадим м-м…?
– Вадим Сергеевич.
– Премного благодарен, Вадим Сергеевич. Даже представить сложно, какая проведена работа.
– Не стоит благодарностей. Обращайся, если что. – Вадим явно не спешил расставаться.
– Ты знаешь, сегодня дважды пришлось отрабатывать бег с барьерами. Первый-то раз пустяк, а вот второй – только с помощью высших сил. Мало того, моему носу в общежитие путь отныне заказан.
– Так ты не у себя?
– Нет, конечно. Вадим, ты меня все больше удивляешь.
– Прости, не подумал. А где ты? С жильем помочь не надо?
– Спасибо, я, как мне кажется в очень надежном месте. – Бальзамов подмигнул Александре.
– А-а, понимаю, большой секрет для маленькой такой компании. Ну, коль секрет, тогда я, пожалуй, больше не нужен. И все-таки, Бальзамов, сказал бы ты мне свое местонахождение, мало ли что! По телефону, например, недоступен будешь, а у меня срочная информация.
– Вадим, я тебя боюсь, ты слишком мощное влияние оказываешь на женщин.
– Чувство юмора не пострадало в процессе испытаний, рад, искренне рад. Теперь я спокоен, зная, что ты в надежных женских руках.
– Вадим, еще раз спасибо за помощь. Мне на самом деле не по себе. Давай прощаться. Всего хорошего. Привет Маришке.
