– Как не знаете? Мне звонит министр обороны, член Политбюро и ставит задачу, а вы делаете вид…
– Да какая там операция, – махнул рукой, сдаваясь, комитетчик. – Так, по мелочам. Чисто наше, специфическое.
«Мелочи», однако, оказались существенными. Уже на следующий день, 20 декабря, пришло указание Генштаба перебазировать из Баграма в Кабул «мусульманский» батальон. В тот же день Иванов наконец раскрыл карты: в Кабуле в ближайшее время должна поменяться власть, и задача советников – не допустить кровопролития и междоусобицы во время этой смены. По возможности изолировать, а где нужно, отстранить от командования войсками афганских офицеров, если они попытаются поднять людей. Дворец Амина, мосты, радио, телевидение, банки и тому подобные атрибуты всякого переворота блокирует батальон Халбаева. Самим Амином занимается группа полковника Бояринова, составленная из представителей Комитета госбезопасности и которая присоединилась к «мусульманскому» батальону перед самым вылетом в Афганистан и под его прикрытием тоже приземлилась в Баграме.
В то же самое время Магометов получил указание пересмотреть и места, где расположатся советские части.
– Какие части? Зачем? Я ничего не понимаю, – разводил руками главный военный советник. – Я всего месяц назад был у руководства страны, и никто ничего и намеком не дал понять о намечаемом.
Однако дело военных – выполнять приказы. Пришлось Магометову напрашиваться на прием к Амину, просить показать ему схему расположения частей. Амин вызвал начальника Генштаба полковника Якуба, втроем они вышли из кабинета во дворик, чтобы исключить любое подслушивание – то, что советские войска все-таки войдут в Афганистан, Амин держал в секрете даже от членов правительства.
С первого взгляда на схему было видно, что Якуб не зря провел время в академии Фрунзе: все советские части находились под контролем афганцев, в крайне невыгодных точках. Почти три часа изворачивался Солтан Кеккезович, чтобы переменить места дислокации. Переводчику Плиеву иной раз казалось, что Амин не сдержится – настолько решительно перечеркивал Магометов нарисованные его рукой знаки, но все же первым сдался именно Хафизулла, махнул рукой:
– Ладно, решайте все вопросы с начальником Генштаба. Как решите, так и будет.
Перед Якубом главный военный советник мог уже не только зачеркивать старые знаки, но и рисовать свои. Практически все части были выведены из под ударов, если таковые, конечно, подразумевались.
Нервничал на совещании и Халбаев, хотя и по другому поводу. 20 декабря генерал-лейтенант Гуськов, «вечный дед», как прозвали его в Баграме десантники, поставил ему задачу совершить ночной марш на Кабул. Тут же сделал расчеты: расстояние – 80 километров, это на два часа движения.
Хабиб Таджибаевич успел хорошо изучить эту дорогу от Баграма до Кабула. Как-никак, а трижды за несколько дней пребывания в Афганистане его вызывали в столицу. Первый раз представлялся главному военному советнику, второй раз его повезли во Дворец Народов.
Сопровождавший посоветовал словно между прочим:
– Запоминайте коридоры, ходы, выходы, посты, лица.
Водил долго, и в одном из коридоров вроде бы случайно нос к носу столкнулись с коренастым мужчиной с густой черной шевелюрой.
– Здравствуйте, товарищ Амин, – дружелюбно поздоровался с ним сопровождавший Хабиба посольский работник. – А это, товарищ Амин, командир батальона, который будет вас охранять.
Амин цепко оглядел Халбаева.
– Сколько у вас человек? – неожиданно спросил он.
Халбаеву перевели, и он назвал цифру, которую посоветовали указывать в посольстве:
– Четыреста.
На самом деле, если считать и группу «Зенит», возглавляемую Бояриновым и растворившуюся в батальоне, уже насчитывалось более пятисот пятидесяти человек.
– Сам Дворец охранять не надо, у меня надежные люди, – Амин оглянулся на стоявшего позади него высоченного майора. Тот утвердительно кивнул. – Расположитесь где-нибудь на окраине Кабула, на всякий случай. Все распоряжения вам будет отдавать майор Джандад. – Амин опять кивнул на майора и так же стремительно, как и появился, исчез в одном из коридоров.
Через день после этого Халбаева вновь вызвали в Кабул. Однако на этот раз привезли в другой Дворец, стоявший на одном из холмов на окраине города. Здание готовили к заселению: навешивали хрустальные люстры, натирали полы, стелили ковры. На улице перед входом в огромных глиняных чашах высаживали цветы. Чуть в стороне, повыше, светился стеклом похожий на шайбу ресторан.
И вновь Хабиба водили по пустым залам, коридорам, подвалам: смотри и запоминай, скоро Дворец приготовят для Амина, а система охраны здесь не отработана, поэтому найдется место и «мусульманскому» батальону поближе к афганскому лидеру, а не где-то на окраине. Поближе. На всякий случай.
Так что три эти поездки в Кабул позволили майору узнать и дорогу туда. Два часа на марш, выделенных Гуськовым, показались преуменьшенными, но возражать не стал. Постарается уложиться, сорок километров в час для его механиков – цифра вообще-то реальная. Меньше вроде и просить стыдно.
Однако пыль, темнота, чередование в колонне колесных и гусеничных машин сделали свое дело: майор привел батальон в Кабул только через четыре часа.
– Если вы с самого начала выполняете задачи такими темпами, то что будет, когда получите более серьезную задачу? – не сдержал раздражения Гуськов.
На следующий день прилетели из Москвы Василий Васильевич Колесов и подполковник Швец. Гуськов представил их Джандаду, взявшему власть над батальоном в свои руки, как заместителей комбата по боевой подготовке и разведке, но Хабиб Таджибаевич понял, что они прилетели снимать его. Колесов пока ничего не говорил, лишь расспрашивал о марше офицеров и сержантов. Но комбату было ясно, что вопрос со снятием с должности – дело времени. Как же он подвел Василия Васильевича…
Сам Колесов ждал начала совещания на первый взгляд невозмутимо. Срочный вызов в Кабул его не встревожил: сколько такого срочного за службу пережито, станешь каждый раз умирать и волноваться – быстро вынесут вперед ногами.
Как раз к прилету случилась и ситуация с Халбаевым, но, поговорив с офицерами, решил: наказывать комбата особо не за что. Тем более глупо было менять командира батальона накануне событий, связанных со «Штормом». Вчера Магометов и Иванов, вызвав его к себе, спросили, что называется, в лоб:
– Если бы вам отдали приказ захватить Дворец Амина, как бы вы действовали?
Амин лишь недавно переехал в здание, отремонтированное специально под его резиденцию. Хафизулле, с одной стороны, самому не терпелось оказаться в роскошнейших апартаментах, но с другой – Дворец Дар уль аман стоял на окраине города, и система охраны, как еще раньше говорилось Халбаеву, не обеспечивала безопасности. Однако нашлись, как понял Василий Васильевич, люди, которые подогрели самолюбие главы государства: ах, такой правитель, как вы, достоин только подобного Дворца. А насчет охраны – батальон Халбаева стоит без дела, определите ему задачу.
