Амин клюнул на лесть, чем помог «доброжелателям» завершить пока что главное – убрать Амина подальше от центра города, где он находился под достаточно надежной защитой. Пришлось обращаться и к помощи Халбаева: батальон расположился в каких-нибудь пятистах метрах от здания.
Теперь это связывалось воедино, и последняя точка напрашивалась сама собой – взятие Дворца.
Василий Васильевич оглядел тогда Магометова и Иванова: насколько серьезен ваш вопрос? Понял, что такими вещами не шутят.
– А какие условия?
– Реальные. То, что на сегодня. С расчетом, конечно, что рядом с Дворцом уже стоят зенитно-ракетный и танковый полки. Плюс одиннадцать объектов в городе, которые необходимо тоже будет взять под свой контроль.
– Наши силы?
– Батальон Халбаева и «Зенит». Можем дать еще одну роту из Баграма, но это в крайнем случае.
– Когда представить расчеты?
– Завтра утром.
И вот это утро наступило. И приглашенных – полный кабинет. Значит, сегодня – окончательное решение по Дворцу. Неужели все-таки решили брать его?
Василий Васильевич развернул небольшой тетрадный листок, на котором одному ему известными знаками он делал расчеты на проведение операции. Что ж, он доложит то, что думает. А думает он об отмене «Шторма».
– Начнем, товарищи, – поднялся Борис Иванович. Армейские офицеры посмотрели на Магометова: кому подчиняться – вам или представителю КГБ? Солтан Кеккезович, поняв эти взгляды, тем не менее никак не отреагировал на них, дав понять: старший здесь – хозяин кабинета, слушайте его.
– Полковник Попышев, докладывайте, – продолжил тот.
«Значит, прорабатывать план поручили не только мне», – понял Колесов и, откинувшись на спинку стула, стал внимательно слушать советника из бригады охраны. Но после того как Попышев, утерев со лба пот, сел, усмехнулся: весь доклад свелся к названиям улиц и объектов, к которым должен разойтись, расползтись, растащиться батальон.
Борис Иванович словно уловил его усмешку:
– Василий Васильевич, ваш вариант?
– Я бы отказался выполнять приказ теми силами, которые имеются в наличии, – сказал, вставая, Колесов. Находившиеся в кабинете оживились: после радужного и спокойного доклада Попышева такое категоричное заявление…
– Почему? – пристально посмотрел Борис Иванович.
– Соотношение сил – один к ста двадцати. Нападающих – один, обороняющихся – сто двадцать, – уточнил Колесов. – Конечно, используя элемент внезапности, можно захватить некоторые объекты, но чтобы затем удержать их – это нереально. Надо опуститься на землю и решить: или провалить операцию, или вообще не начинать ее.
– А если все-таки начинать? – переждав мгновение после резкого ответа полковника, спросил Борис Иванович.
– Могу предсказать исход: через тридцать минут операция захлебнется, а вы объявите, что взбунтовались пьяные офицеры. Извинитесь перед афганским руководством, а нас – к стенке и расстреляете.
– Ну вы скажете, – улыбнулся комитетчик.
– Реально батальон Халбаева может захватить только один Дворец и удерживать его какое-то время. Дополнительно, но уже с натяжкой, может блокировать и зенитно-ракетный полк, если к тому же помогут советники. И все. В соотношении это будет один к десяти, но в целом реально.
Борис Иванович и Магометов переглянулись и, в чем-то поняв друг друга, молча вышли. Оставшиеся вначале думали, что они вышли посовещаться наедине, но прошел час, второй, а их все не было. Значит, начальство звонило в Москву.
Когда в полном молчании были выкурены почти все сигареты, вернулись главный военный советник и комитетчик.
– Я доложил в Москву все соображения, которые прозвучали здесь, – сообщил Борис Иванович. – Но «Шторм» не отменяется. И первое, что необходимо, – это назначить руководителя операции. Выбрать и утвердить этого руководителя поручено мне. Я считаю, что общее руководство действиями должен возглавить генерал-полковник Магометов.
Это было новостью, видимо, и для самого главного советника; услышав свою фамилию, он некоторое время соображал, потом поднял вверх палец:
– Борис Иванович, погодите. Я – главный военный советник. Меня в любую минуту может вызвать к себе Амин и дать какое-то задание, услать в любой район. Давайте подумаем о другом варианте, чтобы избежать накладок.
Борис Иванович, соглашаясь, покивал головой, потом повернулся к Попышеву: в руководителях он видел только советников.
– А меня вообще любой может послать куда угодно, – тут же открестился полковник.
Все улыбнулись двойному смыслу слов, и Попышев заторопился объясниться:
– Я ведь тоже советник, меня…
– Василий Васильевич, а кем вы были до работы в ГРУ? – перебил Борис Иванович, обратившись к Колесову.
– Комбригом.
– Тогда вам и карты в руки.
– Я свое мнение высказал.
– Мы доложили его в Москву. Теперь вам нужно переговорить лично с Сергеем Федоровичем Ахромеевым.
Необходимое послесловие. Ахромеев поинтересуется у Колесова:
– Это вы докладываете, что задача для одного батальона невыполнима?
– Я.
– Обоснуйте.
– Тем количеством сил, которое сейчас здесь, мы можем выполнить только одну задачу: взять Дворец или блокировать полк.
– Вы, как руководитель операции, настаиваете на этом?
– Да.
Ахромеев помолчит, потом прикажет:
– Хорошо, дайте об этом письменную шифровку за своей подписью и подписью Магометова.
После получения шифровки военных в Москве перед руководством страны станет окончательный вопрос: отменять операцию или вводить в Афганистан дополнительные силы? Но маховик по вводу был уже запущен, и 24 декабря командарм Тухаринов получит время «Ч»: границу перейти 25 декабря 1979 года в 15 часов московского времени.
25 декабря утром придет ответ и в Кабул: с батальона Халбаева снимаются все объекты в городе, задача теперь одна – обеспечить прорыв к Дворцу группы «Зенит».
Согласно этим же указаниям получит уточнение по своим войскам и командующий ВДВ Сухоруков. Если первоначально десантники после приземления должны были, не заходя в Кабул, стать заслонами на путях наиболее вероятного подхода банд, то теперь на них переложились объекты, снятые с «мусульманского» батальона. Были наконец названы и места приземления: аэродром № 1 – Кабул, аэродром № 2 – Баграм, третий, кандагарский, из-за сложных климатических условий решено было отменить.
В расположение батальона Халбаева в крытых автомобилях привезут пятерых афганцев с наклеенными бородами и в париках. Время «Шторма» было назначено на 22 часа 27 декабря. Сигналом к началу атаки послужит взрыв на площади Пуштунистана, около центрального телеграфа.
