Книга Спецназ, который не вернется, страница 42. Автор книги Николай Иванов

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Спецназ, который не вернется»

Cтраница 42

— Обстрелы случались, так что свист пуль над головой слышали все.

— Взглянуть на схему обороны можно?

Старший лейтенант вытащил из нагрудного кармана измятый, протертый на сгибах листок. Подполковник вгляделся в условные обозначения, одновременно сверяясь с местностью. Явного брака не увидел, да и не отличался он особым военным мастерством в области охраны и обороны. Его задача всю жизнь заключалась в том, чтобы налететь, взорвать, украсть, разворошить — одним словом, крупно наследить и смотаться. Спецназ! Вернул схему, похвалив старшего лейтенанта:

— Вроде все предусмотрено.

— Если ночь пройдет спокойно, завтра днем переброшу вас, как и обещал.

«Вряд ли получится ночь спокойной, а потому не перебросишь ты нас никуда», — про себя подумал подполковник.

Уж чего-чего, а опыта в тактике боевиков он поднабрался за полтора года войны достаточно. Если они вышли на боевые, долго в одном месте большим скоплением находиться не отважатся: авиация на стороне федералов, одного налета хватит, чтобы от отрядов полетели ошметки. Банды неуязвимы именно своей малостью, маневренностью. Так что если вышли в районы сосредоточения, команда на штурм отдана. Требуется дождаться лишь время «Ч». Поэтому выскользнуть с блокпоста никто не успеет.

Получается, что война не хочет выпускать его из цепких лап. Она всасывает в свою воронку, со стороны наблюдая, выберется ли он в очередной раз на поверхность. Самой войне неинтересны закулисные интриги, ей наплевать, из-за чего ее развязали. Ей в радость и удовольствие сам процесс — стрельба, атаки, маневры, схемы обороны на листочках из школьных тетрадей, смерти, поражения и победы. Чем больше война, тем крепче ее «здоровье, тем больше людей вовлечено в ее пляску, тем шире орбита. И уже не только люди, но и экономика, производственные мощности служат ей подпиткой. Шире замахнешься, быстрее раскрутишься — попробуй потом остановить мчащийся поезд!

— Что Туманов? Спит? — поинтересовался старший лейтенант.

— Спит. Ему полезно.

Ошиблись.

Пошатываясь, щурясь от света, на пороге землянки показался капитан. Мгновение он привыкал к своему вертикальному положению, свету и свежему воздуху, потом увидел командиров и направился к ним. Хотел взобраться на броню, но оставил попытку и только прислонился к ней.

— Получше? — одновременно спросили у него офицеры.

— Получше, чем вчера, но наверняка похуже, чем будет завтра. Вроде выкарабкиваюсь, спасибо. Что в мире? — тоже посмотрел на рацию.

Для человека военного мир подразделяется на расстояние радиоволны до командования, и на все остальное, что происходит в мирной жизни.

Заремба и Приходько переглянулись, и подполковник решил не беспокоить капитана раньше времени.

— На нашем направлении — бои местного значения.

— Прикурить можно? — сразу и сигарету, и зажигалку стрельнул у старлея пограничник.

— Сколько мотало по стране, где бы ни был, а тихие вечера — это лучшее, что могла сотворить природа, — романтично продолжал Туманов, оглядываясь вокруг. Подполковник думал, что он заметит приготовления к бою, но пограничник вслушивался и вглядывался только в летний вечер.

… Он оказался невольно прав: прошедший вечер стал последним мирным. На рассвете, с первыми лучами солнца на блокпост обрушилось такое количество огня, что стало ясно: отныне жизнь разделилась на две части — до боя и после него.

— Не стрелять, — сдерживал своих подчиненных Приходько. — Спокойствие и выдержка. Бить по моей команде и только по реальным целям.

Рассвет только-только притронулся к земле. И хотя птицы, как опытные солдаты, замолчали при первых выстрелах, и воздух пока нес больше прохлады, чем тепла, очередной летний день наступал как неотвратимая данность.

А вот боевики почему-то не наступали, не попытались использовать элемент неожиданности. Огонь вели хотя и сильный, но из-за укрытий.

— Значит, попытаются держать в блокаде, — поделился Заремба соображением со старшим лейтенантом.

Тот сквозь узенькую щель-амбразуру между мешками всматривался в свой сектор обстрела, пока не готовый ни подтвердить, ни опровергнуть слова подполковника. Но в конце концов согласился:

— Что-то медлят. Лупят со всех стволов, а нос не показывают. Может, подвох какой?

Для командира, конечно, самое лучшее — откровенная атака. Отбил ее — молодец. Готовься к очередной. Здесь же противник не выказывал никаких намерений, и это смущало старшего лейтенанта больше всего.

— Стрельба по всем блокпостам по трассе, — сообщил связист, послушав эфир.

— Спроси, Грозный атакуют или нет? — потребовал от него Приходько. — На нас пойдут одновременно со штурмом Грозного.

Ошибся. Про Грозный не сообщали, а вот кольцо вокруг блокпоста начало постепенно сжиматься. Замелькали сгорбленные спины перебегавших поближе боевиков, и солдаты после первого сигнального выстрела командира открыли огонь по дергающимся бугоркам — экономно, без напряжения. Стоило еще раз порадоваться умению старшего лейтенанта руководить людьми. Первая волна атаки, еще робкая, только зарождавшаяся, захлебнулась, когда в лесу прогремел взрыв. В нем боевики тоже, судя по всему, решили поискать счастья и тропинку к «Комиссарову телу», и самому нетерпеливому и неосторожному развесило кишки по веткам.

Стрельба на некоторое время притихла. Чеченцы, похоже, выясняли по связи, кто подорвался. Если авторитетный боевик — следует ждать слепого и яростного ответного огня, рядовой — наоборот, замрут, перегруппировывая силы.

— Давай, Саша, — махнул кому-то рукой Приходько, тут же затыкая уши.

Сзади присел, стараясь не рассыпаться от собственного выстрела, танк. Хлопок ударил по перепонкам, оглушил Зарембу, и тот запоздало приоткрыл рот, чтобы хоть как-то смягчить удар. А взрыв, клубясь и с шумом завихряя вокруг себя воздух, прожег полсотни метров до кустарника на той стороне дороги и, не найдя применения своей убойной силе, разворотил попавшуюся на пути землю, вышвырнул прочь с места собственного падения кусты и что-то похожее на человеческое тело.

— Ориентир три, — сквозь ватную пелену дошла до слуха новая команда старшего лейтенанта, и Заремба успел заранее зажать уши. — Огонь!

Танк снова присел, выплескивая тяжелый даже на звук снаряд в примеченных командиром боевиков. Учили ведь наверняка в правилах дорожного движения, что главной является та дорога, по которой едет танк. А тем более танк стреляющий… Только или плохими учениками оказались чеченцы, или не признавали аксиом, а тем более правил. И после второго сокрушительного грохота они сделали очередной бросок и открыли огонь из своего хоть и мелкого, но тоже стреляющего оружия. Пули впивались в цементные мешки, рубили ветки над головами, с особым озлоблением чиркали по броне боевых машин.

— Наверняка подтягивают гранатометчиков, — прокричал Приходько. — Добавить огня, не давать прицелиться.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация