Андрей попытался сглотнуть слюну. Но ее в пересохшем рту не оказалось, и он закашлялся. Потом хрипло ответил:
— А какие гарантии?
— Мое слово! — ответил Охотник.
Андрей сделал попытку саркастически рассмеяться, но получилась лишь жалкая гримаса.
— Что, не устраивает? — удивился Охотник и развел руками. — Извини, больше ничего предложить не могу! Ну?
— В зеркале! — кивнул Андрей на настенное зеркало в металлической раме под бронзу.
— У тебя прямо какая-то нездоровая страсть к зеркалам! — удивился Охотник. — Пожалуй, тебе следует показаться психиатру, когда я тебя отпущу, разумеется. Яша, проверь!
Плешивый снял со стены зеркало. Андрей думал, что тот сейчас будет искать отвертку, чтобы отвернуть винты на задней стенке, но Яша просто грохнул зеркало об угол стола. Посыпались осколки, вывалился полиэтиленовый пакетик с негативами. Яша передал пакетик Охотнику.
Охотник просмотрел все негативы на свет, сверив с фотографиями в конверте, затем удовлетворенно констатировал:
— Вроде все! Ладно, нам пора. Давай, одевайся!
Андрея отцепили от рокового кресла. Руки его тряслись, он никак не мог застегнуть пуговицы на рубашке, и Паша стал ему помогать.
— Яша, проверь, все ли в порядке, и заводи машину! — распорядился Охотник. Яша удалился. Через пять минут Паша с Охотником вывели Андрея и усадили в машину.
— Куда вы меня везете? — спросил Андрей.
— Отдохни! — посоветовал Охотник. Андрей почувствовал, как в ногу ему впилась игла. И провалился в темноту.
17 августа 1994 года, 9.15.
Парнов не был в курсе событий прошедшей ночи. Он не знал о том, что шла облава на Охотника. Он даже не знал Охотника в лицо. Ему приказали „поводить“ Андрея, этим он и занимался.
Увидев, как Андрей выходит из подъезда с тремя мужчинами, Парнов отметил это фразой в диктофон, куда надиктовывал результаты наблюдений. Все четверо сели в белую „семерку“. Парнов отметил и это, не забыв про номерной знак, и добавил:
— Следую за белой „семеркой“.
Парнову откровенно не понравилась компания, с которой ехал в машине Объект. Он решил сопровождать их до тех пор, пока те не заметят слежку и не попробуют оторваться. Тогда он их покинет с чувством выполненного долга и отправится на доклад к Никифорову. А затем, может быть, удастся принять душ, пообедать и выспаться.
17 августа 1994 года, 9.55.
Белая „семерка“ неслась по шоссе Энтузиастов.
— Кто-то нас аж от самой Ленинградки ведет! — озабоченно сказал сидевший за рулем Яша.
— Знаю! — отозвался Охотник. — Зеленая „двойка“. Нам нельзя хвост за город тащить. Вот что, до кольца дотянем, а дальше посмотрим. Сбросить его труда нет, если он один. Кто его послал? Вот что важно!
— Ну прям! — фыркнул Яша. — Не все ли равно, кто тебя пристрелить хочет? Важнее успеть выстрелить первым!
— Ну ладно, стрелок ворошиловский! — оборвал его Охотник. — Все-таки за мной охотятся, а потому мне виднее, в кого стрелять, а от кого бегать. Сейчас моя игра идет, я в ней побольше твоего понимаю, а потому молчи и слушай, что я тебе говорю. А то не видать тебе Брайтон-Бич как своих ушей!
Яша надулся, но заткнулся.
Впереди показалась развязка на пересечении с Кольцевой. Стоявший возле поста ГАИ милиционер махнул жезлом, приказывая остановиться. Яша выругался сквозь зубы и остановился. Зеленая „двойка“ медленно проехала вперед в сторону Балашихи.
Подошел лейтенант, небрежно откозырял, представился.
— Что случилось? — спросил Охотник.
— Гоните, как на пожар. Документы! — проворчал гаишник, с подозрением глядя на спящих в обнимку Андрея и Пашу, развалившихся на заднем сиденье. От Паши явственно пахло водкой.
17 августа 1994 года, 10.30.
Парнов остановил зеленую „двойку“ сразу за Кольцевой, открыл капот и сейчас ковырялся в моторе, имитируя исправление поломки. Машину с Объектом тормознул гаишник, теперь Парнов с тревогой размышлял о дальнейшем маршруте Объекта. Конечно, следовало остановиться в пределах видимости белой „семерки“, но это неизбежно привлекло бы внимание: как назло, возле пункта ГАИ и до самой Кольцевой не стояла ни одна машина.
Судя по всему, машина с объектом должна проехать именно здесь: весь их маршрут движения с Ленинградского шоссе от квартиры Объекта говорил, что цель поездки находится где-то по Горьковскому шоссе. Если, конечно, это не отвлекающий маневр. Впрочем, если бы они засекли хвост и решили от него избавиться, то давно сделали бы это в Москве. Так что, скорее всего, они поедут именно здесь и он, Парнов, снова сядет им на хвост. Вот только зеленая „двойка“ примелькалась, надо бы сменить машину!
В умозаключениях Парнова все было абсолютно логично и правильно. За исключением одного момента: противник тоже не дурак и может сработать на опережение. Поэтому, когда Парнов увидел недалеко припаркованный у забора красный „Москвич-2141“ и подумал, что именно на нем и надо продолжить слежку, то это было его последней мыслью на ближайшие полчаса.
Тяжелый удар обрушился на него сзади и отключил сознание.
17 августа 1994 года, 10.40.
Яша подобрал Охотника на автобусной остановке.
— Зачем надо было поить Пашу водкой? — раздраженно набросился он на Охотника. — Хоть я и трезв как стеклышко, да от настырного гаишника пришлось баксами отмазываться!
— А если бы летюха поинтересовался бы, отчего трое трезвы и серьезны, как анонимные алкоголики, а четвертый в полной отключке, хотя тоже вроде трезвый? — иронически усмехнулся Охотник. — Может, наркоты перебрал? И давай тачку шмонать на предмет оружия и наркотиков! Ты этого хотел? Лучше закурить дай!
Яша с досадой махнул рукой и вынул из кармана пачку „Camel“. Охотник с наслаждением закурил и спросил:
— Ты проезжал мимо „двойки“, — как там наш хвост?
— Спокойно. Ты его, часом, не грохнул?
— Нет, просто вырубил на полчасика.
— Кто он?
— Все та же компания — ФСК.
Охотник глянул на дорожный указатель и сказал:
— Значит, так. Сейчас тормозни вон на той остановке и выходи. Дальше я сам поведу.
— Прячешь от меня свое логово? — усмехнулся Яша.
— Для здоровья важно не много знать, а спокойно спать ночами! — ответил Охотник. — Сам целее будешь!
— Ты лучше скажи, когда бабки получишь! — перебил его Яша.
— Дай мне сутки. И ни о чем не беспокойся!
Яша вышел на въезде в Балашиху. Охотник повез Пашу и Андрея дальше.
Отсек Парнова Охотник очень просто. Пока Яша выяснял отношения с гаишником, Охотник остановил серый „Москвич“ и сказал:
