Бурый медведь занимал в кошмарах наших предков столь много места, что человек создал настоящую религию, посвящённую ему, — строго говоря, множество разных религий, возникших в разное время и в разных местах. Древнее медвежьего культа может быть только захвативший всю Евразию культ лося и северного оленя.
Этнографы считают, что впервые наши предки усмотрели божественный лик в оскаленной медвежьей морде ещё в неандертальскую эпоху. С материалистической точки зрения именно охота на крупных животных усиливала родственные связи. А так как охота на медведей была одной из самых опасных и трудных (и остаётся таковой во многом и в настоящее время), то своей эволюцией мы должны быть обязаны как раз медведям.
Временем зарождения первых религиозных представлений, по мнению археологов, следует считать мустьерскую эпоху, или средний палеолит. Именно этим периодом датируются найденные в Германских Альпах захоронения медвежьих черепов из пещеры Драхенлох, что означает «Драконова дыра».
Вот он — один из первых богов человечества!
Человек мустьерского времени, как считает академик Б. А. Рыбаков, жил 35-100 тысяч лет тому назад и был по сравнению с питекантропом вполне цивилизованным. Он был хорошо знаком с огнём и оставил нам следы как временных охотничьих стоянок, так и особых мастерских. Он уже умел строить хижины. Мустьерцы охотились практически на всех крупных и опасных животных.
Венцом мустьерской культуры было, как и полагается всякой порядочной цивилизации, изобретение чудо-оружия — им оказался привязанный к тонкой прямой палке острый каменный наконечник. Это было копьё, которое позволяло вступать в ближний бой не только со зверем, но и с человеком.
В мустьерских «медвежьих» пещерах кости наших героев — медведей — составляли большую часть всех звериных останков, а количество убитых зверей в одном месте достигало восьмисот и даже тысячи!
Культ медведя, по мнению археолога Б. Васильева, относится к так называемому дошаманскому периоду религиозных воззрений, т. е. к тому времени, когда каждый человек считал себя в силах обратиться к своему богу безо всяких посредников, даже если этим богом был угрюмый мохнатый лесной отшельник.
В конце каменного века медвежий культ был занесён первопоселенцами и в Северную Америку.
О настоящих «медвежьих склепах» каменного века рассказывает нам А. Д. Столяр. Он утверждает, что среди пещер, в которых, вообще-то, встречаются самые разные останки, есть пещеры, занятые почти исключительно медвежьими костями. Они труднодоступны, и, похоже, неандертальцы только бывали в них, но не жили постоянно. Хоронили в пещерах не медведей целиком, а только черепа и кости их лап.
Могилы, созданные для медведей людьми в карстовой пещере Драхенлох, расположены в альпийской зоне на высоте около 2,5 километра. Черепа и кости лап медведей хранились в специально огороженном камнями отсеке пещеры.
В пещере Регурду на Кавказе кости медведя были захоронены в яме и прикрыты массивной каменной плитой. В Ильинской пещере (возле Одессы) кости медведей находились за специальной каменной оградой; череп медведя был обложен камнями. Можно резонно предположить, что эти могилы служили нашим предкам для магических целей. То ли мёртвые медведи приманивали к племени живых, то ли, наоборот, отгоняли от охотников хищников. А может, древние маги «оживляли» убитых чудовищ и использовали их в своих целях?
Ритуальные захоронения пещерных медведей мы находим в горах Гарца, в Оверни, в Тюрингских Альпах. Рисунки с изображением медведя, явно ритуального характера, обнаружены и в некоторых памятниках кроманьонской эпохи. Амулеты, обереги и талисманы из медвежьих когтей, клыков и фаланг пальцев известны на всей территории древнейшей Ойкумены. Не будет преувеличением сказать, что, с точки зрения атеиста, всё современное религиозное сознание выросло из культа медведя.
Одновременно с этим культ медведя, как и любого другого священного животного, постепенно обрастал многочисленными запретами, табу и эзотерическими обрядами. О некоторых из них мы можем судить по этнографическим сведениям из не столь далёкого прошлого.
Мужчины-лапландцы, принимавшие участие в охоте на медведя, считались «нечистыми». На протяжении трёх дней они должны были жить в специально построенной хижине (юрте), где они разделывали и поедали тушу медведя. Прежде чем войти в предназначенную для них юрту, охотники снимали с себя одежду, в которой они охотились, и жёны плевали им в лицо красным соком ольховой коры. В юрту они проникали не через обычную дверь, а через отверстие сзади. Двое мужчин с частью уже приготовленного мяса отряжались для того, чтобы отдать его женщинам, которым запрещалось приближаться к мужской юрте. Эти мужчины притворялись иноплеменниками, которые принесли подарки (или дань) из далёкой страны. Медвежатину нельзя было передавать женщинам через дверь юрты: необходимо было просунуть мясо через отверстие, образованное откинутым краем полога.
По окончании трёхдневного заключения мужчинам разрешалось вернуться к жёнам. Однако, прежде чем выйти из юрты, они один за другим обегали вокруг очага, держась за цепь, на которой над костром подвешивают горшки. Эта беготня рассматривалась как некий обряд очищения. После этого охотники получали право покинуть юрту через обычную дверь и присоединиться к женщинам. Однако вождь охотничьей партии должен был исполнять обет воздержания ещё в течение двух дней.
Приволжские народы имя медведя связывали с могущественным духом Кереметом. У удмуртов и марийцев это бог зла, который имеет свойство превращаться в медведя. Встреча с медведем на дороге у них же сулила бурю.
У племени огузов их родоначальник, Огуз-хан, имел медвежьи плечи и руки, соответственно и медведи почитались этим народом за родственников.
Верховный бог манси Нуми-Торум имел когти и медвежьи лапы, его родственник и ближайший помощник Консыг-Ойка (который и был собственно медведем) положил начало целому клану Пор.
Манси считали, что Консыг-Ойка был сыном Нуми-Торума и жил с ним в одном доме на небе. В те времена люди были ещё примитивнее медведей, им недоступен был ни огонь, ни примитивнейшие орудия. С неба медведю понравилась земля, особенно то, что она меняет свой наряд с белого на зелёный. Хорошая жизнь всегда грешит некоторым однообразием, поэтому медведь уговорил своего родственника отпустить его на землю. Нуми-Торум после долгих уговоров спустил медведя в люльке на землю. Но медведю жизнь на примитивной земле не показалась сахаром и он снова стал проситься обратно. Но в мансийский рай мишку не пустили, а дали лук, стрелы и огонь, чтобы было чем поддерживать своё существование. От тяжёлой жизни, в конце концов, медведь сильно опустился, озверел и дошёл до своего нынешнего состояния — стал пакостить, и допакостился до того, что один из семи братьев-охотников среди людей заколол его. Он и забрал себе лук, стрелы и огонь, а также научил всех других людей ими пользоваться.
