– Говорить я буду только с вами, – сипло просвистела огромная, страдающая одышкой женщина.
– Давайте… – снова начал Шемякин.
– Нет, не давайте, – согласился Макс. – Давайте вы выйдете отсюда и выведете Сулеймана Ибрагимовича.
Спадолин разговаривал с Гриндберг более двух часов. По окончании беседы в комнату вошли четверо сотрудников Службы защиты свидетелей из ожидавшего снаружи «фольксвагена». Они приняли на руки Нонну Эфраимовну и Измаилова, и те навсегда скрылись за тонированными стёклами VW-Multitravel.
Спадолин откинулся на спинку кресла с открытым ртом и широко распахнутыми глазами, как свежевытащенный из воды утопленник.
– Сейчас – отдыхать? – робко произнёс Шемякин.
– Щаз-з-з… Отдыхать… Отдыхальщик мне нашёлся! Ты – писать рапорт о переводе в Службу.
– Так… Я, эта…
– А тебя никто не спрашивает. После трёх дней работы со мной тебя проще шлёпнуть, чем оставлять на прежнем месте работы. А у тебя жена, дети, родители старенькие. Гляди, какой я щедрый…
– Гляжу…
– Ну, пойдёшь ты к нам с понижением в звании. Но быстро вернёшься к старому.
– А куда?
– Куда-куда… На ковёр к начальству.
Через полтора часа, после разговора с Шергиным, Максим Спадолин уже летел рейсом Transaero Airlines UN205 из Москвы в Алматы.
Зим, Чен, Макс. Алматы, Республика Казахстан
Спадолин позвонил Зиму, едва приземлившись. «Ишь ты, раньше бы не колеблясь заявился, – усмехнулся про себя Зим. – Тару боится. Эк она их всех построила».
Разговаривали они снова в том же «Макбургере», где происходила их первая встреча.
– Значит, китаец, – Макс помрачнел. – Куда они прутся, суки, это не их территория.
– У тебя будет возможность всё сказать ему в лицо. Именно в таких выражениях.
– Ну ладно. А чего они у себя эту нашу погань пригрели? Поверили, что кавказцы там дом отдыха открыли? Щаз-з-з. Наверняка же хотели, чтобы чечены, отдохнувши, принялись за нас с удвоенной силой?
– Это, наверное, так. Но обрати внимание: сейчас они всячески стараются об этом не напоминать.
– Ну да, потому что самим жопу припекло. Даже яйца, я бы так сказал. Естественно, они хотят и рыбку съесть, и на ёлку влезть – и пригретое кубло выжечь огнемётом, и сделать так, чтоб ни одна мышь полевая об этом не прослышала.
– А хрен ли я тебе испорченным телефоном работаю? Говорю тебе – завтра у Туганбая на стрельбище и поговорим.
– Да ладно. Не кипятись. Я слышал, ты здесь зело геройствовал, пока меня не было.
– Да уж. Не приведи Господь. – Зим решил на всякий случай не рассказывать Максу о группе поддержки, вытащившей его с рынка. «В конце концов, я не зарплату у них отрабатываю. Чен мне, по крайней мере, не обещал башку прострелить, когда всё закончится».
– Стало быть, укокошил ты Махмуда. Приятно слышать, не спорю. Мне недавно один ингушский аблакат так прямо и заявил: Махмуд всегда решает проблемы. Уверенно так заявил. Что характерно, Махмуд к тому времени уже часов шесть с третьим глазом в морге лежал. Казахи какую официальную версию выдвинули?
– Обхохочешься. – Зим вытащил из кармана релиз пресс-центра полицейского управления.
«14 июля на Зелёном базаре Алматы Специальная группа МВД Республики Казахстан по борьбе с организованной преступностью нанесла решающий удар по уличной торговле наркотиками в центре нашего замечательного города. Преступники оказали вооружённое сопротивление. В результате оправданного применения табельного оружия сотрудниками группы один из преступников погиб, второй получил касательное ранение в шею и был задержан. В интересах следствия имена погибшего и задержанного преступников не разглашаются».
– Оба-на, – изумился Макс. – А кто этот «с касательным ранением»?
– Вторая пуля – в грудину – Махмуду навылет прошла. Какому-то бедолаге по щеке чиркнула. Вот его и повязали. А здесь всё просто – кого повязали, того и посадят…
– Да. Вот уж не повезло, в натуре. А как там… твоя?
– Русский учит. Добровольно. Хочу, говорит, общаться с тобой на том языке, на котором ты думаешь.
– Прикольно. Значит, завтра заедешь?
– Да. У меня завтра съёмки в Шымкенте. Туда какого-то хрена понесло американского консула – сниму-ка я сюжет, чисто на всякий случай. По дороге задержусь часа на два.
Кстати, я с собой Тару захвачу – пусть она сэндвичи сделает. Да и вы при ней долго рассусоливать не будете. Потому что боитесь. Оба причём.
– Понял, значит…
– Чего тут не понять…
Личное стрельбище Нурсултана Туганбая располагалось во впадине между холмами в пяти километрах к западу от Шымкентского шоссе. Семнадцать с небольшим лет назад здесь был тренировочный рубеж одного из подразделений спецназа ВДВ. Но Советский Союз приказал долго жить, и спецназ ВДВ покинул ставшую в одночасье независимой Республику Казахстан. Участок с размеченной местностью и оборудованными позициями сперва облюбовали чабаны. А в начале 2000 года у заросшего полигона остановилась Toyota Prado и из неё вышли четыре крепких мускулистых человека в спортивных костюмах. После коротких переговоров чабаны увели свои отары, поминая всех шайтанов на свете, а назавтра появились строители.
Через полгода вокруг стрельбища вырос бетонный забор, отгородивший, худо ли бедно, сотню гектаров доброй казахстанской степи. Из-за вершины забора торчали верхушки двух юрт и одного коттеджа. Нурсултан Туганбай, владелец сети оружейных магазинов, а также контрольных пакетов акций золотодобывающего предприятия Алтын-Коль, сети бензозаправок, трёх гостиничных комплексов и пяти таможенных складов, вступил в переговоры с Министерством обороны суверенной Республики Казахстан и взял эту территорию в аренду за прямо-таки символическую плату. Сейчас он там проводил практически всё своё время отдыха, предпочитая родную степь, небо над головой и нагретые стволы любимых винтовок, количеством двадцать семь, любым курортам Кипра, Анталии и Таиланда. При этом Туганбай радушно относился к своим многочисленным приятелям, желающим отдохнуть на природе в скрытом от посторонних глаз месте, отведать хорошего шашлыка, полежать на войлоке настоящей казахской юрты и, главное, – вдоволь пострелять из винтовки.
Алекс Зим был хорошим другом Нурсултана Туганбая.
Ворота стрельбища открыл начальник охраны, экс-капитан того же спецназа ВДВ Иннокентий Арсеньев. В незапамятные времена (то есть в начале девяностых) он оказал Нурсултану Туганбаю некую очень значительную услугу, за которую мог потребовать половину Туганбаева царства. Капитан Арсеньев понял, что с половиной царства вряд ли справится, равно как и с любой другой его частью, и попросил себе место начальника охраны новой Туганбаевой базы отдыха. Под его руководством находилось пятеро нукеров, которые менялись не реже чем раз в полгода. Дело в том, что скучающий по армии Арсеньев приучал своих работников не к труду, а именно к службе, и прошедшие его выучку нукеры становились во главе охранных агентств, руководили секьюрити в гостиницах, выполняли спецпоручения обширной Туганбаевой коммерческой империи и охраняли саму владетельную персону в прошлом трудящегося Востока, а ныне вполне состоявшегося князя Нурсултана Туганбая.
