– В принципе ты, как всегда, прав, Зим. Но не совсем. С другой стороны, все люди, имеющие академическое военное образование, среди боевиков известны поштучно, и…
Здесь Спадолин замолчал, видимо, не желая развивать тему.
Зим позвонил Чену, после чего передал трубку Максиму.
– Говори а) экстрактно и б) – тихо. Сам видишь, какие штуки горный воздух со звуком вытворяет.
После краткой беседы Максим передал трубку обратно.
– Мистер Зим, – голос Чена был совершенно спокоен, – можно вас попросить об одной услуге? – Чен явно говорил как официальное лицо.
– Ты можешь попросить, – хмыкнул Зимгаевский, не поддерживая официального тона, – но это отнюдь не значит, что я твою просьбу выполню.
– Зим, я хочу, чтобы ты понял две вещи. Во-первых, я не попрошу тебя ни о чём, что поставило бы под угрозу твою жизнь и жизни твоих товарищей, – для Чена присутствие Хорхоя явно не являлось тайной. – А во-вторых, выполнение нашей просьбы, конечно, совершенно необязательно. Но в случае, если вы втроём на неё откликнетесь, это будет соответствующим образом оценено Правительством моей страны.
По произношению Чена было очевидно, что слово «Правительство» было сказано с большой буквы.
– Стало быть, так, – Зим уже прятал телефон в карман рюкзака. – Нас просят задержаться на нашей позиции ещё на сутки. Точнее, покинуть её завтра утром. Мы с Максимом будем наблюдать за этой шайкой внизу. Тебя же, – Зимгаевский пристально посмотрел прямо в глаза Хорхою, – я попрошу страховать наши спины. Мы сейчас находимся в довольно неприятной ситуации – подойти к нам со стороны гребня проще пареной репы. Причём недостаток нашей позиции таков, что если мы и обнаружим непрошенных гостей, то уже в десяти метрах за спиной.
– Может, растяжку поставить? – предложил Спадолин.
– Максим, я не буду спрашивать тебя, диверсант ты или нет. Потому что мне совершенно очевидно, что ты – аналитик, случайно добравшийся до «поля». Я вот тоже не диверсант, но – охотник. Я предполагаю, что на этой горе могут оказаться козлы, улары, тот же снежный барс. И они влетят на нашу растяжку гораздо скорее патруля террористов. А как те отреагируют на взрыв мины прямо над их головами – легко предугадать. Поэтому я попрошу тебя, Хорхой, пройти обратно по нашим следам метров двести и устроиться там в секрет. Если обнаружишь идущих по горе людей – сразу к нам. Мы же продолжим наблюдение.
Утро началось всё с того же тумана, поднявшегося с поверхности Кара-Коля. Зим пробрался наверх, поговорил с Хорхоем, оставил у того мультитопливную горелку с чаем в качестве компенсации отлучения от общества и повернулся для того, чтобы возвратиться вниз.
В какой-то момент ему показалось, что в камнях мелькнула серая длинная тень. Немного позже на своих следах он обнаружил характерные круглые «блюдечки» отпечатков кошачьих лап. Зим постоял чуть-чуть и вернулся к Хорхою.
– Хорхой, здесь, прямо по нашему биваку шарится барс. Я никогда не слышал, чтобы эта киска кидалась на людей, но, может, отдать тебе мой карабин?
– Не надо, Зим. Раз ты говоришь «не нападал», значит – «не нападал».
– Всё когда-нибудь случается впервые, Хорхой. Правда, я думаю, что барсу нужны не мы, а собаки из лагеря террористов. Но это говорит ещё об одной неприятной вещи: значит, оттуда, из этого лагеря, существует доступный путь наверх.
– Я тоже так думаю, – согласился шаман. – Скорее всего, ещё первые хозяева крепости подготовили какой-нибудь наблюдательный пункт с оборудованной тропой на склоне горы.
– Вчера, признаться, не хватило сил всё обследовать детально. Ну ладно, туман снова сгущается. Перед тем как подняться, двину-ка я на пост. Когда развиднеется, лучше вообще не двигаться по горе. Take care!
– Take care! Слушай, Зим – окликнул его Хорхой, – а ты на каком языке думаешь?
– Если честно, мне плевать, на каком языке думать: русском или английском. И уж совсем честно – плевать где жить. Хотелось бы только в тепле и уюте. Такое уж я перекати-поле.
– Ну что же, – улыбнулся Хорхой. – Я такой же. Живу на планете Земля, а не в каком-либо одном её месте. Но тебе я скажу одну вещь, которую ты, возможно, не знаешь. В ирландской мифологии Тара – не просто священная местность в центре острова. Это – центр известного ирландцам мира.
Он протянул руку. Зим крепко пожал её.
– Спасибо, Хорхой. Побрёл-ка я на позицию.
На площадке обеспокоенный Макс показал ему группу из пяти человек, сидящих на складных креслах вокруг разложенного костра. Два человека, видимо из местных, в синих грязноватых халатах жарили на костре мясо.
– Этот, левый, коротко стриженый и седой, судя по всему, у них за главного. Я сделал несколько снимков, но на память не могу припомнить в нашей картотеке такой рожи.
Зим поглядел в бинокль. На кресле слева, вытянув ноги так, чтобы подошвы сапог согревало пламя костра, сидел высокий и очень худой человек. Черты лица у него были некрупные, выражение – смышлёное. Отчётливо выраженные семито-хамитские признаки – крючковатый нос и полные губы – напоминали скорее об арабах Лоуренса, нежели о Северном Кавказе. И ещё он отличался от сидевших рядом однополчан тем, что не был вооружён. Остальные – пятеро мужчин среднего возраста, которых можно было принять за офицеров, – тоже носили короткие стрижки, лица их были испещрены морщинами, которые появляются у людей, проводящих много времени на свежем воздухе. Эти с высокой вероятностью могли оказаться именно вайнахами – чеченцами или ингушами.
Каждый из них носил на боку кобуру с пистолетом, а за спиной у двоих висели автоматы «Узи» со складывающимися прикладами.
– Вообще оружие во всей банде сплошь советское, – прошептал Макс, – но я разглядел три М-16 и «Узи» – вот у этих…
– Что-нибудь посерьёзнее?
– В башнях по ДШК, ещё один пост с тяжёлым вооружением выведен на двести метров перед воротами. Как минимум ДШК и базука.
– Что насчёт «Стингеров»?
«Стингеры» и их российский аналог «Игла» были настоящим кошмаром для пилотов штурмовиков, боровшихся с партизанами неважно где – в Ираке или Афганистане, Чечне или Мозамбике.
– Отсюда не видно. Но они могут находиться и в цитадели, и в пещерах, и в палатках.
– Это точно. А сколько их здесь – в целом?
– Я думаю, человек триста. Наверное, «русские» боевики вообще все базируются в этом месте.
– А местных не видно?
– Видно. Вон два хмыря на правах денщиков. Правда, кроме них есть ещё трое. Они прошли из цитадели в пещеры.
– Да уж. Если, не дай Бог, буза с независимостью получаться начнёт, то китайцы этим уйгурам покажутся замечательными людьми…
– Ну, так было при всех восстаниях. Есть два пути привлечь местное население на свою сторону: выставить себя его защитником или запугать вусмерть. Почему-то последнее у партизан всех времён и народов получается лучше всего. Что у американских повстанцев Джорджа Вашингтона, что у наших партизанских армий Шкуро, Ковпака и Медведева. Дело в том, что колониальная армия обязана соблюдать хотя бы видимость законности. А партизаны не связаны никакими «цивилизационными излишествами».
