— Что такое?
— Кабинет закрыт.
— Плюнь и поставь «жучок» в другое место.
— Не могу, нужно именно здесь. — Я склонился над замком. Ничего особенного, самый простой механизм. — Подожди...
— Джон, уходи оттуда! Они могут вернуться в любую минуту.
Я достал из кармана одну из портативных фомок и стоматологическое зеркальце. Ручка у зеркальца длинная и тонкая, так что в походных условиях вполне сойдет за отмычку. Просунув ручку в замок, я осторожно повернул ее против часовой стрелки. Цилиндр ослаблен, теперь дело за фомкой.
— Даже не пытайся взломать дверь! Ты же непрофессионал! Ставь «жучок» и уходи!
— С чего ты решил, что я не справлюсь? Я сам тебя учил взламывать замки!
— Поэтому я и говорю, что ты непрофессионал... — прогудел Гарри и замолчал. Наверное, понял, что убеждать меня бесполезно, и решил не мешать.
Вроде бы прижал пятый зубец... Черт, фомка соскользнула! Пришлось снова покрутить ручку зеркальца.
— Гарри, что молчишь?
— Нечего болтать! Сосредоточься!
— Да я и так сосредоточен... — Снова нащупал пятый зубец. Все, дальше будет проще!
Проклятие, последний зубец сломан! Как ни крути фомку, прижать не получается.
— Гарри, милый, говори со мной! — взмолился я.
Кажется, получилось! Ручка бесшумно повернулась, и я вошел.
В кабинете горел свет. Опустившись на колени возле кожаного диванчика, я ощупал тыльную сторону. Обито тканью, а края прикреплены к деревянной основе. Отличное место для «жучка»: мы с Гарри отчетливо услышим каждое слово, сказанное в этой комнате.
— Джон, громилы возвращаются! Они уже у дома! Выбирайся, пока не поздно! Лучше через черный ход, он на первом этаже слева.
— Передатчик на месте. Как только уйду из комнаты, отвечать не смогу. Так что ты давай не молчи, продолжай меня инструктировать.
— Слушай, они остановились у входа. Внутрь не заходят, наверное, кого-то ждут. Спускайся к черному ходу и жди, пока я не скажу, что все чисто.
— Ухожу! — Я вернул замку первозданный вид, затем быстро вышел и захлопнул дверь. Вроде бы все в порядке.
Несколько секунд — и я в коридоре.
Прямо на меня идет Плосконосый! Из груди вырываются хриплые стоны, рубашка и лицо перепачканы кровью; похоже, швырнув в него стол, я снова сломал ему нос. Громила стоял между мной и выходом на лестницу, так что мимо не пройти.
Я услышал голос Гарри:
— Один тип прямо перед тобой, а двое других поднимаются по лестнице!
Низко опустив голову, Плосконосый стал похож на приготовившегося к атаке быка.
Он бросился на меня, мгновенно преодолев разделяющее нас расстояние. Схватив за окровавленный ворот, я швырнул его на пол и от души пнул в яйца. Пол заходил ходуном — таким тяжелым оказалось тело. Кровь ударила в голову, и, отдавшись дикому возбуждению, я подпрыгнул, словно бешеный мустанг, и приземлился на израненную грудь Плосконосого. Кажется, я переломал ему кости. Послышалось шипение, будто из огромного воздушного шара выкачали воздух. Все, больше он не встанет.
Я полетел дальше, но на ходу затормозил. Если его найдут в таком виде посреди коридора, то могут догадаться, кто здесь был и зачем. А вдруг Ямаото станет искать «жучки»? Нужно отнести его в каморку в конце коридора.
Упал Плосконосый очень удачно, ногами к заветной каморке, значит, переворачивать не придется. Схватив его за колени, я попытался сдвинуться с места. Боже, какой тяжелый! Я чувствовал себя конем, впряженным в повозку с квадратными колесами. Измученная спина разрывалась от боли.
— Что ты делаешь? — взволнованно спросил Гарри. — Наши друзья приближаются. У тебя секунд двадцать, чтобы уйти из коридора.
Наконец-то каморка! Я бросил Плосконосого в углу и «накрыл» столом. Теперь быстрее в коридор, к восточному выходу.
Добежав до черной лестницы, я услышал шаги в противоположном конце коридора. Быстро протиснулся на лестничную клетку и аккуратно, стараясь не издать ни звука, притворил дверь, оставив небольшую щелку.
И вот я, чуть дыша, сижу на холодных ступенях и наблюдаю за людьми Ямаото. Один держится за живот: это в него я швырнул банку с кофе. Никуда не торопясь, они прошли к комнатам и исчезли из моего поля зрения.
Тут же послышался голос Гарри:
— Они в офисе! Перед домом чисто. Выходи через черный ход, а потом на восток, через парк к Сакурада-дори.
По лестнице я спустился очень быстро и совершенно бесшумно, приоткрыл входную дверь, осмотрелся. Никого. Пробежав коротенький переулок между Хибия-дори и Чуо-дори, я оказался в парке. Все, можно подставить лицо ласковым солнечным лучам.
Часть третья
Они решили вернуться на родную землю, ведь когда слишком долго живешь на чужбине, годы кажутся пустыми. Но, вернувшись, обнаруживаешь, что воздух уже не так бодрит, а центр сосредоточения жизни переместился туда, где мы так долго считали себя временными гостями.
Так между двумя странами теряется родина...
Натаниэл Готорн. «Мраморный фавн»
19
— Ты сумасшедший мазохист, больше я с тобой не работаю! — завопил Гарри, увидев меня на пороге своей квартиры.
— Я сам больше с собой не работаю, — невесело усмехнулся я. — Как там связь со штабом Ямаото? Что-нибудь слышно?
— Да, слышимость отличная. После твоего ухода партийцы провели небольшое собрание. Я все записал, можешь послушать.
— Что-нибудь говорили о парне со сломанными ребрами?
— О ком это ты?
— Едва посадив Ямаото «жучок», я столкнулся с одним из его людей. Значит, они думают, что стычка произошла раньше, иначе ты бы что-нибудь услышал...
— Именно так. По их мнению, это случилось, когда ты вырвался из пыточной. Ямаото и не предполагает, что ты мог вернуться. Знаешь, тот парень умер.
— Да, когда я уходил, вид у него был не самый цветущий.
Гарри смотрел на меня во все глаза.
— Быстро ты его отделал! Надо же, голыми руками, без оружия...
— Вообще-то там больше помогли ноги, — невозмутимо проговорил я. — А где Мидори?
— Пошла покупать синтезатор. Считает, что стоит проиграть зашифрованную в тексте мелодию. Вдруг поможет?
— Ей не стоило выходить, — нахмурился я.
— Других вариантов мы не нашли. Нужно же было кому-то обрабатывать показания приборов, а чуть раньше спасать твою задницу! К сожалению, девушка не особо дружит с электроникой... Что нам оставалось?
— Понятно.
— С ней все будет в порядке: она надела палантин, очки и понимает, что нужно вести себя предельно осторожно.
