— Ушли гяуры. Вылизали баночки и ушли.
— Подождем час и пойдем.
Моджахеды и представить не могли, что их ждет на пути к перевалу. Приняв доклад наряда и оценив обстановку, офицеры заставы обсудили план действий. Меркульев настаивал на том, чтобы послать к дороге все имеющиеся силы:
— Уже две недели за нашими нарядами ведется наблюдение. Скрытное. Теперь же боевики действуют внаглую. Не нравится мне все это. Разреши мне возглавить усиленный наряд. Вот я прикинул: могу взять до десяти человек.
— Ишь ты, десять! А если там всего лишь отвлекающие действия? С пустыми руками меня оставляешь? Бери пять человек. Не больше. Ты — шестой.
Сделав пометки в списке личного состава, старший лейтенант протянул листок начальнику заставы. Тот, бегло глянув, утвердительно кивнул. Меркульев поспешил к дежурному:
— Вот здесь отмечено, кто пойдет со мной. Быстро поднимай. Магазины и гранаты — под завязку. Через пятнадцать минут выход.
— Разрешите предложить, товарищ старший лейтенант? — остановил собравшегося было уходить командира дежурный, сержант Равиль Османов.
— Только коротко и по делу.
— Вот тут, в списке, двое по первому году. Слабоваты они, если вдруг бой. Неважно еще стреляют. Вместо одного меня возьмите, вместо второго — моего земляка ефрейтора Абдуллаева.
— А дежурным кто за тебя?
— Любого из молодых. Под присмотром старшины справятся.
— Ладно, действуй.
Усиленный наряд подготовился быстро и уже минут через пять вышел на тропу, ведущую к дороге на перевал. Впереди, на расстоянии видимости, передовой дозор из двух пограничников. Идут быстро. Только перед особенно загущенными участками сбавляют шаг. Иногда останавливаются, держа автоматы наизготовку, внимательно всматриваются в чащу, прислушиваются. Условным взмахом руки показывают, что путь свободен. За дозорными — ядро. У старшего лейтенанта, кроме пистолета, еще и ручной пулемет. Еще один ручной пулемет у сержанта Османова. Их вещевые мешки выглядят особенно внушительными.
Внезапно донеслись автоматные очереди. На несколько секунд стрельба прекратилась, а затем пошла беспорядочная трескотня. Дозорные перешли на бег. Чем ближе к дороге, тем громче перестрелка. Дозорные ускоряют бег, но, обернувшись в очередной раз, чтобы дать отмашку, видят, как старший лейтенант поднял руку, приказывая остановиться.
— Да что это он?! — возмутился один из дозорных. — Спешить же надо.
Подойдя к дозорным, старший лейтенант меняет порядок следования.
— Здесь лететь сломя голову нельзя. Двигаемся дальше по одному, не теряя друг друга из виду. За сто метров от дороги — остановка и сбор. Ясно?
— Не совсем, товарищ старший лейтенант, — возразил один из дозорных. — Ребятам жарко там.
— Если мы попадем в засаду, им еще жарче придется. Думать надо, а не на пули дуром лезть. Действовать с умом, без суеты и спешки.
Стрельба стихла так же неожиданно, как и возникла.
— Похоже, отбились, — предположил сержант Османов. — Слава Аллаху!
Остановились, как и велел старший лейтенант, в сотне метров от дороги. Тишина.
— Пошлите меня разведать, — предложил Абдуллаев. — Я ящерицей проползу.
На кого уж меньше всего походил ефрейтор, так это на ящерицу. Богатырского телосложения, на голову выше других пограничников. Но боец опытный.
— Давай, Абдуллаев.
Через несколько минут к ернику, где укрылась группа, подбежал младший сержант Горюнов. Разгоряченный после боя и запыхавшийся, он с трудом переводил дыхание. Жадно приник к протянутой кем-то фляге с водой и, немного утолив жажду, доложил:
— Двадцать боевиков пошли на перевал. Они нас не видели, поэтому не таились, кучно шли. Мы подпустили их метров на сто и — огонь. Они — в ответ. И ползком на нас. Еле отбились. Те укрылись в кошаре, но несколько трупов оставили.
— Молодцы! На заставу доложили?
— Доложили.
— Что ответили?
— Идет, мол, подмога. Еще капитан сказал, что доложит в отряд и попросит помощь. Нам приказано держаться.
— Что ж, будем держаться. Устроим оборону так: сержант Османов — правее дороги, как можно выше на скалы. Не раскрываться. Огонь только после того, как начну я.
— Есть!
— Я, с пулеметом, слева от дороги. Тоже повыше заберусь. Радист — позади меня, в укрытии. Остальные перекрывают дорогу за валунами. Мой заместитель — младший сержант Горюнов.
По-пластунски выдвинулись на намеченные места. Достали из вещевых мешков запасные магазины, разложили их так, чтобы и не мешали, и под рукой были. Ввинтили в гранаты запалы. Никто не выказывал волнения, всё делали спокойно и буднично.
В это же время к передовому отряду боевиков подошли основные силы и остановились в паре сотен метров от кошары, на лесной поляне. Навстречу Хасану поспешил связной главаря передового отряда, чтобы доложить обстановку.
— Гяуры в зеленых фуражках встретили нас огнем. Мы не видели, как они вернулись. Наверное, человек пять.
— Почему не уничтожили?!
— Не посмели действовать, не узнав вашей, почтеннейший, воли.
Хасан довольно долго думал, затем твердым голосом объявил свое решение:
— Они решили умереть с шумом — пусть умрут. К вам присоединятся еще две сотни.
Лесной стан зашевелился. Сотни образовали что-то вроде строя. Хасан подошел к ним и торжественно возгласил:
— По слову Аллаха, повелеваю порезать как баранов тех, кто останется живым после захвата перевала. После чего останетесь на перевале, пока мы все не пройдем через него. Велик Аллах!
— Велик Аллах, — дружно прокричали в ответ моджахеды.
Боевики ушли, а к Хасану подошел Турок. По повелительному жесту хозяина телохранители удалились.
— Я должен пройти без проблем, — сказал Турок.
— Не сомневайся, так и будет. Я же хочу громко заявить миру, что Чечня не поставлена на колени. Зеленые фуражки захотели боя, они его получат. Они получат такой бой, о котором узнает весь мир.
— Но те, кого я отобрал для себя, нужны для других целей.
— Я помню об этом. Они пойдут другой дорогой. Мне известны многие тропы через перевал. Я здесь в свое время охотился.
— А по Змеиному ущелью не лучше ли?
— Оно перекрыто большим отрядом. Среди нас есть предатель. Я специально объявил, что мы пойдем Змеиным. Предатель известил гяуров.
— Нам обязательно нужно узнать, кто он!
— Когда ступим на землю моей родины, приложу все силы, чтобы сделать это. А теперь — в бой.
Через четверть часа боевики начали наступление. Перед тем, как выдвинуться, из минометов обстреляли участок дороги, где приготовились к бою пограничники. Один осколок угодил в плечо младшего сержанта Горюнова. На счастье, рана оказалось не слишком серьезной и можно было терпеть без перевязки, ибо сделать ее теперь было невозможно: боевики, открыв массированный огонь из ручных гранатометов, пошли в атаку. Зацокали о камни осколки и пули. Моджахеды боеприпасов не жалели, не видя целей, палили по площадям. Пограничники не отвечали, только плотнее прижимались к камням. Получил ранение еще один солдат, но и он не покинул своего укрытия.
