– Что помешало ему законным образом устроиться здесь? – задал вопрос Беловол. Его произношение не осталось незамеченным.
– О-о! – воскликнул Бленд. – У вас прекрасный «инглиш-америкэн»! Где вы практиковались в языке, мистер Беловол?
– Везде понемногу, – улыбнулся полковник. – Так вы не ответили, Рич, что побудило Петерта нарушить американское законодательство?
– Его настоящее имя – Израель Патерсон. В Советском Союзе он был по паспорту русским и записан как Иван Андреевич Петров. Его родители выехали из СССР на постоянное место жительства в государство Израиль в тысяча девятьсот восемьдесят первом году. Отца, Авеля Патерсона, КГБ тогда обвинил в диссидентстве. Это и послужило причиной переехать на землю обетованную. Позже, к концу восьмидесятых, Израель Патерсон открыл в Хайфе частный бизнес. Собрал вокруг себя с десяток отпетых негодяев и принялся активно взимать дань с таких же переселенцев из России, как и он сам. Клиентами его бьии занимающиеся частной практикой зубные техники, укрывающие доход от госвластей, содержатели борделей, замаскированных под массажные кабинеты… В общем, те, кто не желал огласки своей деятельности и лишних встреч с полицией. Схема проста. Вам она известна по сегодняшней России. Криминальная полиция вышла на его след после серии убийств, совершенных на территории Израиля. Хозяева ряда подпольных публичных домов договорились между собой и отказались платить. За что и рассчитались собственными жизнями. Когда кольцо вокруг Патерсона начало сжиматься, он, не долго думая, прихватил накопленные за несколько лет деньги, в том числе и те, что принадлежали его сообщникам, и перекочевал в Америку. Здесь появился уже под новым именем – Йохан Петерт. Завел связи в муниципалитете, Объединенном центре еврейских общин, иммиграционной службе. Потиху-помалу занялся торговлей наркотиками. Имеет обширную сеть наркоторговцев на территории России, Швеции, Финляндии. Кстати, Хельсинки, по непроверенным пока данным, – одна из основных его подпольных баз. И дом у него там – закачаешься. Такие в Америке могут позволить себе лишь миллионеры. Может, жил бы еще спокойно… Мы ведь не интересовались им, не знали о нем ничего. До тех пор, пока вы не вышли на нас с конкретной просьбой. Благодаря первичным оперативным данным установили объект. Приступили к детальной разработке. И сами видите, что выяснилось.
– Не хило, – проговорил Ремизов по-русски. – Тот еще фрукт. Ну мы ж тебя!.. Так я говорю, Иннокентий Всеволодович?
Монахов, сидевший все это время молча, лишь неопределенно пожал плечами. Все услышанное свидетельствовало о том, что драка предстоит серьезная,
Тем временем «форд» подкатил к зданию, в котором располагалась штаб-квартира Интерпола в Нью-Йорке.
Ричард Бленд оказался радушным хозяином. В офисе русских гостей ждали легкие закуски, прохладительные напитки и даже роскошный душ – освежиться после утомительного перелета через океан. Спустя час вся четверка собралась в светлом и уютном кабинете Бленда, напичканном компьютерной техникой и уставленном прекрасной мебелью. Несмотря на это, все здесь было предельно функционально и удобно. Ничто не мешалось под ногами и не отвлекало от работы. Каждой детали интерьера находилось свое место. Багаев невольно подумал о том, что российские сыщики не могут о подобном даже мечтать. Но из раздумий его вывел бодрый голос американца:
– Господа, если вы не возражаете, приступим к главному…
Весь остаток дня был потрачен на обсуждение плана предстоящей операции по задержанию особо опасного международного преступника Петрова-Патерсона-Петерта…
США. Нью-Йорк. Отель «Hilton»
…Иннокентий Всеволодович Монахов расположился в гостиной просторного номера в кресле у журнального столика. Впрочем, слово «расположился» не совсем здесь уместно. Сейчас это мягкое и удобное кресло казалось ему раскаленной докрасна сковородой, а пол под ногами, застеленный мягким ковровым полотном, как будто бы резал ступни осколками битого стекла.
Всего минуту назад с ним рядом были Багаев, Беловол, Ремизов и Ричард Бленд. Теперь же американец и Иван Иванович затаились в спальне, Беловол занял позицию за плотной портьерой, что разделяла прихожую и гардероб перед самым входом, а Ремизов с сотрудником полиции, приданным на усиление, скрылись в номере напротив, чтобы в случае чего перекрыть преступнику пути отхода.
Монахов также знал, что несколько офицеров американской полиции и агенты ФБР держат под контролем весь второй этаж отеля. Но спокойствия это не прибавляло. Он сидел прямо перед запертой дверью номера и ждал. Ждал, когда отворится эта ненавистная дверь и сюда войдет человек, которому приказано убить курьера из России. Генерал Багаев отстаивал версию, что Петерт пришлет сюда киллера с целью убрать ставшего ненужным Енникяйнена.
В жизни всякое случается, и Иннокентий Всеволодович не исключал возможности, что эта интернациональная команда профессионалов розыска и задержания в последний момент где-нибудь в чем-нибудь ошибется. Эта ошибка может стоить ему жизни.
Сигарета в руке дрожала. Пепел сыпался прямо на пол. Жар уже начал обжигать пальцы, когда Монахов… нет, не услышал, нутром почувствовал, что к его номеру снаружи подошел тот, кто и должен был подойти. С убийцей их разделяла лишь тонкая дверь, замкнутая на электронный замок. Контрольное табло светилось красным глазком. Но вот зажегся другой – зеленый. Путь киллеру открыт.
Дверь беззвучно отошла в сторону, и на пороге перед взором онемевшего от ужаса Монахова возник человек с пистолетом в руке. Был он смугл и сухощав, светловолос и широкоплеч. Взгляд его словно прикипел к окаменевшей фигуре жертвы. Думал ли он в эту секунду о том, что пришел убивать человека? Скорее всего, нет. Сидящий перед ним в кресле мужчина с зажженной сигаретой в руке был просто мишенью. Объектом. Целью.
Пальцы Иннокентия Всеволодовича, держащие окурок, невольно разжались, и недогорев-шая сигарета упала на ковровое покрытие пола. До выстрела оставалось мгновение, показавшееся Монахову вечностью.
И в это время из-за портьеры на убийцу обрушился всей своей массой полковник Беловол! Он буквально снес киллера, в момент столкновения умудрившись заломить ему руки. Вломившийся из коридора Ремизов извлек из-за пояса «браслеты» и защелкнул их на запястьях поверженного, когда тот уже лежал лицом вниз, дико взвизгивая. Тут же из смежной комнаты появились Бленд и Багаев. Генерал схватил задержанного и несколько раз с силой припечатал к стене. Затем Ричард помог ему усадить несостоявшегося киллера на диван.
Иннокентий Всеволодович сидел по-прежнему в кресле без движения, не в состоянии выйти из шока. И из всего, что произносилось в эти минуты в номере, расслышал лишь фразу Ричарда Бленда, обращенную к человеку в наручниках:
– …Думаю, пожизненное заключение – не лучший способ провести остаток жизни. Будете говорить?..
Сегодня интерполовец был при полном параде – в строгом костюме, белоснежной сорочке под галстуком и дорогих дымчатых очках.
* * *
