— Вот и пробухал все на свете, — горько усмехнулся Пахомыч. — Жена ушла, дети родные отвернулись от пьяницы. Квартиры лишился — теперь вот с вами, мудаками, в общаге прозябаю. Чего хорошего от той пьянки? И рад бы теперь семью вернуть, да не хотят они со мной знаться…
— Эй, Лютый! — окликнул Клепиков Олега, увидев, что тот не собирается выходить на их остановке. — Уснул, что ли? Выходим!
— Вы идите, — сказал Лютаев. — Мне дальше — по делам еще нужно.
— Да по каким таким делам? — Клепиков потянул его за рукав. — Пойдем, вмажем!
— Отвали, я сказал! — Лютый выдернул руку и подтолкнул Клепу к выходу.
— Чокнутый! — Клепиков покрутил пальцем у виска и выскочил из трамвая у общаги вслед за Пахомычем.
Проехав еще несколько остановок, Лютаев вышел возле дома Ольги, но заходить в подъезд не понадобилось. Оля сама шла навстречу, неся в обеих руках продуктовые сумки, набитые макаронами, картошкой и луком.
— Оля! Здравствуй! — Лютаев подошел ближе. — Дай, я тебе помогу. — Он потянулся к сумкам.
— Снова ты? — девушка глядела на него исподлобья, с неприязнью, словно он был ее личным врагом. — Убери руки! — Она не отступила, а, скорее отпрянула назад. — Почему ты меня преследуешь? Отстань от меня! Не прикасайся к сумкам!
— Оля, Оля, Оля! Успокойся! — Лютый выставил перед собой обе раскрытые ладони, как бы защищаясь. — Я и не думал к тебе приставать. Не бойся, я не сделаю тебе ничего плохого!
— Милиция! — неожиданно закричала Ольга и забежала в подъезд, хлопнув дверью.
Вот это номер! Обескураженный и сбитый с толку Лютаев присел, где стоял, прямо на бордюрный камень, закурил сигарету. Может, у нее с головой не в порядке? Похоже на то!
Прежде, чем истлела сигарета, в Олиных окнах зажегся свет. Он видел, что она подошла к окну и осторожно — из-за шторы — выглянула на улицу.
Перед тем, как уйти, он повернулся к ней, помахал рукой и подумал, что она чем-то неуловимо напоминает Белоснежку!
Второй секретарь горкома партии товарищ Шапкин, слывший в народе настоящим принципиальным коммунистом и правильным мужиком, крайне заботился о собственной репутации, а потому встречи с Быкаловым всегда назначал за городом, в лесном охотничьем домике, подальше от посторонних глаз.
— Привез? — он испытующе посмотрел на прибывшего партнера.
— А как же, Вениамин Борисович! Вот они, родненькие! — На стол перед чиновником лег черный кожаный дипломат.
Открыв крышку, Шапкин с удовольствием погладил ладонью лежащие внутри кейса пачки стодолларовых купюр.
— Нет, ну нет в жизни справедливости! — Шапкин сделал трагическое лицо. — Посуди сам, денег пропасть, а потратить я их не могу. Слишком много товарищей вокруг, которые только и ждут, чтоб завалить меня и сесть на мое место. Даже «волгу» поганую не могу свободно купить, не говоря о «мерседесе».
— Деньги работать должны, — согласился Быкалов. — Они же нам строить и жить помогают! Хотите, я поговорю со своими донорами. Есть у меня прикормленный банкир на примете, положим деньги под хорошие проценты.
— Положим, положим, только позже, сейчас надо залечь в тину. Я тебя за этим и позвал, друг ты мой разлюбезный. Плохи твои дела. Совсем плохи.
— А что случилось, Вениамин Борисович? — побледнев, насторожился Быкалов.
— Тобой плотно милиция занялась. Менты клятвенно пообещали живым закопать тебя в землю. И людей им подбросили в помощь — волкодавов. Они уже вой подняли…
— Ну а вы-то на что, Вениамин Борисович? — Быкалов недоуменно развел руками. — Неужто вашей власти не хватит им пасти заткнуть?
— Я еще не договорил. Менты — еще полбеды. Их бы я сам нейтрализовал. Финт в том, что тебя и твою бригаду держит под колпаком Комитет госбезопасности. А милиция пляшет под их дудку. Разницу улавливаешь?
Потеряв самообладание, Быкалов грязно выругался и поинтересовался:
— А кто там, в Комитете, на меня бочку катит?
— Ну, допустим, полковник государственной безопасности Иванов Андрей Станиславович. Тебе это имя о чем-нибудь говорит?
Быкалов отрицательно покачал головой, недовольно поджал губы.
— Тогда какого лешего спрашиваешь? Или надеешься в КГБ концы найти? Так я тебе сразу говорю: не получится. Они там все как один, шибко принципиальные.
— И что делать будем? За бугор свалим, или как?
— Не паникуй, — партчиновник покровительственно похлопал Быкалова по плечу. — Пока ты со мной, тебе ничто не грозит. Шапкин, он на то и Шапкин, чтобы всем дать по шапке! Ха-ха!
— Спасибо вам, Вениамин Борисович! Золотой вы человек! — Быкалов бросился пожимать Шапкину руку.
— Да брось, — освободился тот. — Спасибо в карман не положишь.
— Что? Что надо сделать? Вы только скажите, я для вас горы сворочу!
— Правильно говоришь насчет гор. Слушай меня внимательно, Быкалов, — тихо и внятно произнес Шапкин. — Деньги будешь привозить как всегда, один раз в месяц. Но сумму необходимо увеличить вдвое, поскольку риск твоих операций возрастает с каждым днем.
— Вдвое? — Глаза у Быкалова от возмущения стали квадратными. — Но я же столько не потяну!
— А не потянешь, сдам тебя комитетчикам! — закричал на него Шапкин. — Ты понял меня? Хочешь жить, умей вертеться. Маскируйся! Расширяй бизнес! Укрепляй бригаду! Бери коммерсантов за вымя!
— Понял, — сник Быкалов, — я все понял, Вениамин Борисович. Все сделаю, как вы скажете…
Еще в коридоре общаги Олег почувствовал запах дешевого курева. Опять Пахомыч начадил своим «Беломором»? Он резко открыл дверь в свою комнату с намерением шутливо осадить старика-соседа, и застыл на пороге. Никакого Пахомыча в их берлоге не было.
— Добрый вечер, Олег.
За его столом сидел и курил Кормухин, тот самый капитан, с которым Олег познакомился в отделе транспортной милиции на Красноярском железнодорожном вокзале. Правда, он был в штатском, однако довольно приличный серый костюм сидел на нем, как форменный мундир. Перед ним на столе лежал внушительных размеров кейс.
— Удивлен, афганец? А я вот решил нанести тебе визит, — капитан поправил неброский темно-синий галстук и с благожелательной улыбкой уставился на Олега.
Тот с мрачным лицом продолжал разглядывать незваного гостя, не делая ни малейшей попытки поддержать разговор.
— Нет-нет-нет! — замахал Кормухин руками, по-своему истолковав невеселое настроение хозяина. — Ты не думай, ничего страшного не произошло, не пугайся! Да ты присаживайся, будь как дома, — пошутил он, чтобы снять возникшее напряжение.
— Я и так дома, — не принял чужих правил игры Лютаев. — Так чего надо? — он подошел к холодильнику, стоявшему в углу комнаты, и прислонился к нему спиной.
