И все завертелось по новой. Лютый под давлением теперь уже майора Кормухина был вынужден сменить работу: он стал охранником на кооперативной автостоянке возле престижной многоэтажки. Здесь же и ночевал в вагончике-бытовке независимо от того, его ли была смена или выходной день. Платили посуточно, главное условие было поставлено — чтоб не пил.
А он и не пил. С некоторых пор водка вообще в глотку не лезла. Зато он приоделся: купил себе фирменные джинсы, кроссовки и модный турецкий свитер. Еще и на легкую куртку деньги остались.
На стоянку Олега приняли, ясное дело, благодаря стараниям все того же Кормухина. Он просил за афганца, конечно, не сам, а через подставных лиц, стоявших у него на оперативном учете…
Майор появился, как всегда, неожиданно, посреди ночи. Въехал на стоянку и, припарковав свою «девятку», поднялся по лестнице, похожей на трап, в стеклянную конуру, расположенную на крыше бытовки.
— Ба! — удивился майор, увидев Олега за столом дежурного. — Да тебя не узнать, воин! Забурел, забурел, красавец-мужчина! Обжился на новом месте?
Олег ничего не ответил, и радости никакой на лице не изобразил. Кормухин, однако, продолжал в том же духе и тем же тоном:
— Работать готов? — он без приглашения приземлился на свободный стул.
— Да я вроде как работаю…
— Я не про эту работу тебе толкую. Пришло время потрогать за вымя господина Быкалова.
Внутри у Лютого все оборвалось. Нет, он не испугался, но так противно стало у него на душе — никогда ему раньше стукачом быть не приходилось. Ему даже врагов предавать было не по нутру. Хватит с него родной матушки-иуды. И вот на тебе, пришло время скурвиться.
— А может, без меня как-нибудь обойдетесь? — хватаясь за соломинку, спросил он.
— Включи мозги. Если не ты, то кто? И потом, разве не ты с гранатой в ресторане на посетителей кидался? Я не забыл про тот случай. Так ведь Быкалов в тысячу раз хуже и страшнее, чем те люди, кого ты в «Саянах» мордами в пол положил! Там были просто кооператоры, цеховики, спекулянты. А за Быкаловым стоят наркодельцы, сутенеры, торговцы оружием. У него самого руки по самую жопу в крови. Кого ты жалеешь, афганец? Кого ты стыдишься отправить за решетку? Эта сволочь депутатской неприкосновенностью прикрывается. У него сейчас миллионы долларов в заграничных банках! Заводы! Фабрики!
— Да мне легче грохнуть этого Быкалова, чем вам на него стучать, — честно признался Лютый.
— Убить всегда проще, — согласился Кормухин, — только поверь мне, после любого убийства проблемы только начинаются. И если ты для своего удовольствия или пополнения кармана начинаешь людей мочить, то сам потеряешь право на жизнь или свободу. Не знаю, что лучше, но есть закон, и надо его выполнять.
— Какой закон? Что вы мне здесь про закон заливаете? Все покупается и все продается.
— Ну, я же не продаюсь, Устрялов — тоже. Он, кстати, уже подполковником стал. А Быкалова мы непременно задавим, во что бы то ни стало уничтожим гниду, но — по закону, по Уголовному Кодексу. Вот засажу его лет на двадцать за решетку и, считай, жизнь не зря прожил. Может, в этом и заключается смысл жизни — в справедливости. Что ты на это скажешь?
— Я в последнее время вообще не думаю о смысле жизни. Нет его, на мой взгляд, смысла этого.
— А на войне — был смысл остаться в живых? — Кормухин вдруг резко изменил направление разговора.
— На войне — совсем другое дело. Там точно знаешь, где друг, а где враг, ради чего воюешь и убиваешь людей. И опять же, в Афгане за скальп моджахеда медали да ордена нам давали, потому что мы мочили духов по лицензии государства. Оно с нас сняло ответственность за наши дела и чужую кровь. Я так понимаю, есть оправданное убийство, а есть неоправданное. Главное понимать, где какое.
Кормухин с интересом посмотрел на Олега: он никак не ожидал от казавшегося простым, как сапог, парня таких вот глубоких обобщений.
— Так значит, ты там убивал ради государства, которое тебя потом накололо и на улицу выбросило? — подначил он его наивным тоном.
— Я защищал Родину, скажем так, на дальних подступах, — без всякого пафоса ответил Лютый. — Не мы, так американцы бы в Афган вошли и встали бы у самых наших границ. Что, разве не так? А теперь все говорят, что война эта не нужна была. Неужели все напрасно было?
— Не думаю, — пожал плечами майор, — это от точки отсчета зависит. Если с позиций гуманности и общих ценностей подходить, то любая война преступление. А если посмотреть сверху, с глобальной точки зрения, то очень даже верный был ход. Речь шла не о покорении Афганистана, а о формировании нужного нам правительства. Амина пришлось ликвиднуть, потому что он неуправляемый стал, с америкосами начал заигрывать. И бил своих, чтоб чужие боялись, почище Саддама Хусейна. Так что медали свои ты не зря получил. И учти, Россия на том же месте осталась, где был Советский Союз.
— А мне столько раз моими медалями в морду тыкали. Мол, мы тебя туда не посылали! — В голосе Олега звучала неподдельная обида. — А еще говорят, что никому за всю историю не удалось завоевать Афганистан… Это правда? — Он плохо разбирался в истории, а вопрос этот его по-настоящему волновал.
— Да фигня полная, — уверенно заявил Кормухин. — Я тебе из той же истории примеры приведу. Подумай, ну что в этом Афгане завоевывать? Там ничего нет, ни полезных ископаемых, ни плодородных земель. Зато через него проходят древние торговые пути… Отсюда надо плясать…
По словам майора, предки современных афганцев всегда жили разбоем, грабили караваны на Великом шелковом пути внаглую. Нападут, как партизаны, из засады, хапнут шелк, ковры или что там купцы возили на продажу, и к себе в горы-норы, отлеживаться. Отметились на этих территориях персы, Александр Македонский, Хубилай, потом Бабур их покорил в шестнадцатом веке. Бабур сначала правил Ферганской долиной, будущим Туркестаном, короче говоря. А потом прошелся по Афгану огнем и мечом. Зачем его туда понесло? Ответ простой: затем, чтобы проследовать в Индию и основать там новое государство — Великих Моголов. В Индии есть, что брать, кого доить. А афганцам тогда сдуру показалось, что они победили Бабура. Другой пример. В тысяча восемьсот семьдесят восьмом году началась Афганская война, которую затеяли англичане. Где Афганистан, и где Британия! Но англичанам не нравились пророссийские настроения тогдашнего афганского правительства. Они выдвинулись с территории Индии, захватили все стратегические перевалы. И афганцы как миленькие подписали с ними мирный договор. Британцы смонтировали свое правительство из марионеток и ушли со спокойной совестью.
— Я подчеркиваю: сами ушли, — уверенно рубанул ладонью воздух Кормухин. — Потому что сделали свое дело, выполнили поставленную задачу. Афган плясал под британскую дудку, что и требовалось доказать. Вот и наши войска, советские, сами вышли из Афганистана. Я так понимаю, это было выгодно правительству Горбачева, он тогда с Западом как раз брататься начал. Мое личное мнение, стратегический вывод войск с территории противника поражением не является. Уйти с достоинством — та же победа. Вот так.
