Книга Холодный, как камень, страница 25. Автор книги Дэвид Бальдаччи

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Холодный, как камень»

Cтраница 25

У Калеба округлились глаза, и он ухватил визитку.

— Наверное, вы очень хотите ее увидеть.

— Ты даже понятия не имеешь, до какой степени, мистер республиканец.

Глава 28

Гарри Финн беззвучно вошел в комнату, сел в кресло и внимательно посмотрел на пожилую женщину. Она, в свою очередь, смотрела на него — а может, и сквозь него. В свое время она говорила по-английски без малейшего акцента, однако затем, несмотря на свои лингвистические способности, решила четыре языка слить воедино. Возможно, виной тому была паранойя, однако в результате все равно получилась ошеломляющая смесь хаотически подобранных слов. Финн и сам не знал, каким образом ему удается ее понимать.

Женщина что-то пробормотала в его сторону, и он ответил на ее ворчливое приветствие. Это, похоже, ей понравилось, потому что она одобрительно кивнула, и между ввалившимися щеками обозначилось подобие улыбки. Вообще говоря, о его появлении она узнала еще до того, как он успел войти в комнату. Когда-то она объяснила, что чувствует его присутствие. По ее словам, Финн обладал ярко выраженной аурой — приятной, но в то же время очень специфической. Для человека, который не любит оставлять за собой никаких следов, сей факт представлял собой опасность. Хотя что тут попишешь, разве можно стереть собственную ауру?

По детским воспоминаниям его мать обладала высоким ростом, крепким телосложением и ладонями пианистки. Сейчас она выглядела сморщенной, скукоженной, высохшей. Он присмотрелся к ее лицу. Некогда оно было воплощением редкой, хрупкой красоты, которая лишь росла по мере его возмужания. В глазах Финна лицо матери напоминало цветок лилейника, а все потому, что с наступлением ночи эта красота исчезала, и мать становилась угрюмой, порой даже ожесточенной. Нет, не в его адрес, такого никогда не было. Она негодовала на саму себя. И Финну приходилось вмешиваться, брать ситуацию под контроль. Первый раз он это проделал уже в возрасте семи лет. Такой жизненный опыт заставил его быстро повзрослеть — быстрее, чем следовало бы. А сейчас от былой красоты не осталось и следа: тело иссохло, некогда восхитительные руки лежали на коленях словно морщинистые плети.

Вместе с тем материнское негодование по-прежнему имело над ним власть, а требование исправить совершенную ошибку звучало непререкаемым приказом. Несмотря на внешние признаки физического распада, ее слова сохранили в себе ту силу, которая заставляла Финна проецировать на себя скорбь матери и те муки, которые она вынесла по несправедливости.

— До меня дошли новости, — сказала она на своем странном языке. — Что ж, дело сделано. Дело правое и священное. Ты поступил как должно.

Финн поднялся и бросил взгляд за окно, на лужайку заведения, которое люди до сих пор называют пансионатом. На подоконнике аккуратной стопкой лежали четыре сегодняшние газеты, потому что мать взяла себе за правило прочитывать ежедневные выпуски с первой страницы до последней, не упуская ни единого слова. Покончив с этим, она слушала радио или смотрела телевизор, пока наконец не наступала ночь. Утро приносило с собой очередные новости, которые мать жадно поглощала. Возникало впечатление, что на свете не происходило ничего, что бы не становилось ей известным.

— А сейчас ты переключился на следующего, — продолжала она звенящим от напряжения голосом, словно боялась, что ее слова не долетят до него через комнату.

Он кивнул и сказал:

— Да.

— Ты хороший сын.

Гарри вернулся в кресло.

— Как твое здоровье?

— Какое там здоровье… — ответила она, улыбаясь и покачивая головой. Мать всегда так делала. Всегда. Будто слышала песню, которая доступна только ей. Эту ее особенность он любил с детства; таинственная способность, которую дети всегда хотят видеть в своих родителях. Сейчас, впрочем, такое качество навевало печальные мысли.

— Нет у меня здоровья. Ты знаешь, что они со мной сделали. Разве можно поверить, что это произошло естественным путем, я ведь не так уж и стара… Сижу здесь и с каждым новым днем гнию все больше.

Мать утверждала, что ее отравили — давным-давно. Каким-то образом вышли на нее, но вот как именно, она не знала. Яд должен был ее убить, однако она выжила. Все же отрава продолжала пожирать мать изнутри, отбирая один орган за другим, пока наконец ничего не останется. Наверное, ей казалось, что наступит такой день, когда она просто исчезнет с лица земли.

— Ты можешь уйти отсюда. Ты не такая, как остальные.

— И куда же я пойду? Куда? Здесь я в безопасности. Так что буду просто ждать дня, когда меня вынесут отсюда в мешке и сожгут. Такова моя воля.

Финн вскинул ладони, имитируя сдачу в плен. Один и тот же разговор повторялся всякое его посещение, с одним и тем же результатом. Мать чахнет, ей страшно, здесь она и умрет. Финн мог бы наизусть продекламировать обе стороны этой беседы, настолько хорошо слова врезались в память.

— Как жена и детишки?

— В порядке. Скучают по тебе.

— От меня мало чего осталось… Маленькая твоя, Сузи… она еще не потеряла того медведя, что я ей подарила?

— Это ее любимая игрушка. Она с ней не расстается.

— Вот и скажи ей, пусть не теряет. Пусть никогда ее не теряет. Мне не удалось стать настоящей бабушкой, я знаю. Но я умру, если она когда-нибудь потеряет медведя. Умру.

— Я знаю. И она тоже знает.

Мать поднялась на трясущихся ногах, приблизилась к комоду и достала оттуда фото. Стиснув узловатые пальцы, подержала снимок несколько секунд, прежде чем передать его Финну.

— На, — сказала она. — Заслужил.

Он осторожно вытянул фотографию из ее руки и поднял к глазам. Та же самая фотография, которую видели Джадд Бингем, Боб Коул и Лу Чинчетти перед своей смертью. Картер Грей тоже бросил на нее взгляд, прежде чем его разорвало на куски.

Финн указательным пальцем провел вдоль контура изящного подбородка Рейфилда Соломона. Перед глазами понеслось былое: расставание, весть о гибели отца, стирание прошлого «я» и педантичное создание нового; ошеломляющие откровения, которыми на протяжении многих лет мать его потрясала.

— А сейчас Роджер Симпсон, — приказала она.

— Да. Последний, — ответил Финн, не скрывая ноток облегчения в голосе.

У него ушло несколько лет на розыски Бингема, Чинчетти и Коула. И все же он в конечном итоге всех их вычислил; вот тогда-то — несколько месяцев назад — и начались убийства. Он знал о местонахождении Грея и сенатора Роджера Симпсона, те являлись публичными фигурами. С другой стороны, как раз к ним подобраться было сложнее. Финн начал с точек наименьшего сопротивления. Конечно, такая тактика могла означать, что Грей и Симпсон заподозрят неладное, но и этот фактор был встроен в его уравнение. А когда Грей оставил правительственный пост, его охрана существенно оскудела. Сейчас на очереди Симпсон. У сенаторов тоже имеются телохранители, однако Финн не питал никаких сомнений, что в конце концов сумеет подобраться и к этой мишени.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация