– Ступай себе мимо, – нахмурился собеседник, – здесь
режимный объект.
– Хоть скажи, как ее зовут! – взмолился Пуськов.
– Анастасия Кусакина, – милостиво выронил охранник.
– А кем она работает?
– Ну ты даешь! Может, еще и домашний адрес дать? Лаборанткой
служит, за мышами ухаживает.
– За какими? – искренно удивился Федор.
Тут терпение у секьюрити лопнуло, и он, рявкнув: «За
белыми», выставил чересчур любопытного парня за дверь.
От злости Федор чуть не начал заикаться. Оказывается,
студентка элитарного Института международных отношений, дочь генерала ФСБ, на
самом деле чистит клетки грызунам. У парня словно раскрылись глаза. Вмиг
вспомнилось, как Настя заводила его в магазины и требовала купить то свитер, то
брюки, то туфли. Федор работает в отделе строительства коттеджей, сами
понимаете, что его клиенты не бедные люди, и за пару лет службы Пуськов
научился разбираться в шмотках. Настя ему очень нравилась, и одно время Федор
радовался, что способен купить своей девушке приглянувшуюся ей кофточку. Он
даже считал Настю скромницей, потому что та не ходила в эксклюзивные бутики,
предпочитая заглядывать в демократичные «Саш», «Бенеттон», МЕХХ и «Манго».
Пуськов решил, что Настя чуткая девушка. Надо же, воспитанна и живет в роскоши,
а думает о том, что у кавалера может не хватить средств на подарок, и ведет
парня в лавку с доступными для него ценами.
Но сейчас ситуация повернулась иной стороной. Для лаборантки
с окладом в тысячу рублей МЕХХ – дорогущий магазин. Кипя от негодования, Федор
устроился в засаде около здания лаборатории. В девять утра Настя вышла наружу и
пошла по улице вниз. Пуськов, бросив машину, побежал следом. Он думал, что
любовница сейчас сядет в метро, но врунья покружила по переулкам и вышла к
многоквартирному дому.
В Пуськове проснулся детектив. Он потолкался какое-то время
во дворе и скоро узнал про Настю всю правду, которую радостно выложила
болтливая старушка-лифтерша.
Никакого папы-генерала нет и в помине, Настя вообще
безотцовщина. Мать работает поломойкой у богатых людей, девчонка, не
поступившая в институт, служит уборщицей в НИИ, и, хотя ее должность и
называется красиво: лаборантка, суть занятий от этого не меняется.
– Ты, парень, лучше забудь про нее, – заботливо
предупреждала его лифтерша, – нехорошая она девка. Они с матерью сюда въехали,
когда Насте едва десять лет стукнуло, уже тогда испорченная была. Дружила с Соней
из пятнадцатой квартиры, пока у той отец директором школы был, а когда Иван
Николаевич умер, перестала с той даже здороваться. Маленькая, а гадкая. Такая и
выросла, мужика теперь богатого ловит, сюда знаешь какие кадры подъезжают на
машинах! Ты-то пешком пришел, так она и не поглядит в твою сторону. Лучше
уходи, пока цел.
Пуськов не удержался и на очередном свидании выложил Насте
все. Он думал, что девушка смутится, покраснеет, но в прелестных голубых глазах
не мелькнуло даже тени испуга.
– Отец-генерал существует, – пояснила Настя, – он в разводе
с мамой, езжу к нему в Конаково, в институт хожу, только я там под другой
фамилией, папа настоял в целях безопасности.
– Но зачем тогда работаешь в лаборатории! – взвился Федор.
– Я там не служу.
– Сам видел!
– Подруга туда пристроилась, сейчас она заболела, вот и
заменила ее временно.
– Но секьюрити сказал, что лаборантку зовут Настя Кусакина.
– Правильно! Аня под моим именем там.
– Почему?
– Ее отец работает в правительстве, вот Анька и не может
свою фамилию открыть!
Федор хотел было продолжить разговор, поинтересоваться,
зачем дочери члена правительства возиться с дурно пахнущими грызунами, но
остановился. Похоже, на все его вопросы у Насти имеются быстрые ответы.
– Значит, если я живу в коммуналке и получаю копейки, то не
подхожу тебе? – пошла в атаку Настя.
– Нет, – отрезал Федя, – мне все равно, хоть в канаве спи,
дело во вранье. Зачем обманывала?
– Я никогда не вру, – спокойно ответила Настя.
От подобной наглости Пуськов даже растерялся. Он еще пару
раз встретился с Настей, но потом понял: девушка решительно разонравилась ему,
она даже перестала казаться красивой. Настя была просто патологической лгуньей,
не сказавшей за все время их знакомства ни слова правды. Если, к примеру, она
говорила: «Ах, какое солнышко светит», то хотелось немедленно выглянуть в окно,
потому что вполне вероятно, что на улице льет дождь. Пуськов понимал, что
следует порвать с девицей, но из-за природной интеллигентности медлил, а через
месяц Настя сама сказала:
– Отстань от меня, надоел.
Федор со вздохом облегчения перестал общаться с красоткой,
впрочем, и она больше ни разу ему не позвонила.
– Настя похожа на яблоко, – вздыхал сейчас Пуськов, –
случается, купишь такое яркое, глянцевое, просто загляденье, откусишь пару раз…
Мама родная, внутри сплошная гнилушка! Вы поверьте, я с ней давно не
встречаюсь, с мая, полгода получается, ни о чем не знаю…
– Адрес Кусакиной помнишь? – перебила я его, запихивая
ключницу в сумку.
– Конечно!
– Давай.
– Сейчас, – услужливо закивал Пуськов и полез за записной
книжкой, – все сообщу, улицу, дом, квартиру и номер телефона.
Получив необходимое, я выскочила на улицу и, не сумев
справиться с волнением, схватила мобильный.
– Несуществующий номер, – сообщил механический голос.
Значит, негодяйка либо потеряла сотовый, либо обзавелась
новой сим-картой. Впрочем, это даже к лучшему. Повинуясь первому порыву, я
набрала номер, но это был абсолютно неправильный поступок. Следовало сначала
поехать к ней во двор и там произвести разведку.
