– Это не отрава, а ноу-хау Льва Николаевича, я его сама пью
от мигрени.
Чувствуя, как в левый висок начинает ввинчиваться тупая
палка, я решилась и, зажмурившись, храбро опрокинула в себя зелье. Оно
оказалось без всякого вкуса.
– Ну как? – заботливо поинтересовалась Анюта.
Я хотела было ответить: «Пока не знаю», но в ту же секунду
палка выпала из виска, головокружение прекратилось, а окружающая духота
исчезла.
– Что это? – ошарашенно спросила я.
– Стало легче?
– Как рукой сняло!
– Вот видите!
– Скажите название лекарства.
– Зачем вам?
– Господи, я куплю канистру и поставлю дома! Вы не поверите,
где я только не лечила мигрень, выпила грузовик таблеток, ходила к
экстрасенсам, колдунам, гипнотизерам, даже занималась у психотерапевта, но
результата никакого.
– У этого средства нет названия, – улыбнулась Анюта.
– Но как же оно продается в аптеках?
– Им не торгуют, этого лекарства нет. Для себя сделали.
Вернее, пропись существует, но она еще не апробирована, и мы не имеем права
никого им потчевать. Сами пьем, потому что здорово помогает. К нам весь
институт за ним бегает. Самое смешное, что стоило бы оно сущие копейки.
– Почему же такое замечательное средство не производят в
массовом порядке? – удивилась я.
– Это произойдет когда-нибудь, – пояснила Анюта, – но мало
кто знает, какой это длительный процесс – создание нового в фармакологии.
Думаете, ученый просто смешивает ингредиенты, и все? Годы тратятся на изучение
побочных действий. К сожалению, история фармакологии полна неприятных
воспоминаний о лекарствах, которые попали на рынок неизученными. В середине 60х
в Америке выбросили таблетки, женщины, принимавшие их, начали рожать уродов,
детей без рук и ног, это только один пример. Но вы же не о лекарствах,
наверное, хотели поговорить?
Я осторожно повертела головой. Надо же, совсем не болит!
Просто чудо!
– Дайте мне с собой микстуру!
– Не имею права!
– Ну хоть чуть-чуть.
– И не просите, меня уволят. Если опять голову схватит,
приезжайте, налью дозу, а на вынос ни за что.
Я тяжело вздохнула. Ехать из Ложкина в Москву с мигренью!
Еще то удовольствие.
– Вы хорошо знали Настю Кусакину? – перевела я разговор на
другую тему.
– Достаточно, – сухо кивнула Анюта, – очень неприятная
девица.
– Чем она вам не нравилась?
– Всем.
– А именно?
– Во-первых, очень ленива, – принялась перечислять Анюта, –
вечно опаздывала на службу. Во-вторых, крайне необязательна, забывала вовремя
покормить грызунов. Вообще говоря, работа ее волновала меньше всего. Один раз я
поручила ей остановить центрифугу, и что вы думаете? Она забыла! Убежала в
столовую, просидела там… В результате мы не завершили дорогостоящий опыт.
Абсолютно несерьезная девица, безответственная, безалаберная, только шмотки на
уме.
– Почему же ее тут держали?
Анюта вздохнула:
– Ну зарплата лаборантки чистые слезы, мы, правда,
приплачиваем из своего кармана, но все равно хорошей суммы не получается.
Поэтому на этом месте частенько оказываются случайные люди, отнюдь не
высококлассные специалисты. Всю научную работу в лаборатории выполняют
сотрудники, лаборантка – что-то среднее между уборщицей и служительницей
вивария. Следите за ходом моих мыслей? Вам понятно?
– Абсолютно.
– Но даже на фоне этих, не слишком-то образованных людей
Настя выделялась какой-то пещерной безграмотностью, – вздохнула Анюта, – она
искренно считала, что Моцарт – это всего лишь конфеты. Впрочем, меня ее полное
нежелание читать не раздражало, хуже было то, что на нее нельзя было
положиться, девушка манкировала своими обязанностями.
– Почему ее не уволили?
– Лев Николаевич у нас жалостливый без меры, – покачала
головой Анюта, – настоящий педагог по натуре. Я ему рассказываю о
безответственной девчонке, загубившей работу целого коллектива, а он улыбается
и заявляет: «Ладно тебе, Анюта. Девочка молода, совсем ребенок, нам следует ее
обучить, выгнать всегда успеем…»
– Может, она ему нравилась?
Анюта вспыхнула огнем:
– Кто? Настя? Льву Николаевичу?
– Ну да!
– Ерунда! Лев Николаевич взрослый, солидный мужчина, а она
была свиристелка.
– Говорят, профессор большой любитель женского пола…
Анюта осеклась, потом сердито возразила:
– Знаю, кто распространяет эти сплетни, Марина Сергеевна!
Она ненавидит Льва Николаевича и постоянно говорит о нем гадости.
– Почему?
– Да очень просто! Она со своим начальником десять лет над
какой-то ерундой корпит, а наша лаборатория каждый год что-нибудь выпускает. У
Марины Сергеевны от зависти скулы сводит, вот и треплет имя Льва Николаевича.
– Она говорила, что и у вас с ним был в свое время роман, –
подлила я масла в огонь.
Анюта побагровела:
– Вот дрянь. Да я дружила с Майей Михайловной, покойной
женой Льва Николаевича.
– А еще он якобы возит домой некую Ларису…
– Яковенко?
– Точно.
Анюта возмутилась:
– Они живут в соседних домах, через дорогу. Лев Николаевич –
человек безмерно добрый, крайне интеллигентный. Ему что, трудно подбросить
Ларису? А Марина Сергеевна просто больная, от нее два мужа убежало, и вот
теперь она за всеми следит, сплетничает, шушукается! Просто отвратительно!
Она хотела продолжить дальше гневную тираду, но тут дверь
приоткрылась, и в комнату всунулась всклокоченная голова.
– Нюта, – сказала она густым басом, – глянь-ка, черт-те что
получается.
– Извините, – улыбнулась Анюта и ушла.
