И тут до остальных девчонок тоже дошло. Отхохотав, Верка
повернулась к красному Косте.
– Говоришь, собака не отставала, неслась от самой пасеки?
– Ну, – буркнул тот.
– Так ей, бедняге, деваться было некуда!
– Почему? – насторожились парни.
– Потому что вы идиоты, – всхлипнула Лика, – посмотрите
внимательно, вместо улья сперли собачью будку! То-то Полкан от вас не отставал.
Он бы и рад убежать, да цепь не пускала. Вот испугался небось! Налетели двое,
схватили конуру и потащили, да еще дерутся, лягаются…
– Вы только нашим не рассказывайте, – прошептал Костя,
оглядывая конуру, – засмеют.
– Можете не беспокоиться, – заверили мы, – никому ни слова.
Но наутро, естественно, растрепали о походе за медом
остальным девчонкам. Кличка Пасечник прилипла к Вадику и Косте намертво, иначе
их просто не называли.
Глава 28
Чувствуя огромную усталость, я поехала в Ложкино. Ну и денек
выдался, сплошная нервотрепка. Интересно, чем Лика досадила Льву Николаевичу?
Почему он решил устроить жестокий спектакль? Лика никогда не вспоминала при мне
имени профессора Воротникова, хотя я знала всех мужчин, с которыми она была
хоть как-то связана. Может, Настя имела в виду другую Лику, когда рассказывала
о женщине, от которой хотел избавиться Лев Николаевич? Но имя Анжелика не
слишком распространенное, и в убийстве-то обвинили «мою» Лику! Я доехала до
«Сокола» и попала в пробку. Ладно, стоять тут недолго, сейчас въеду в тоннель,
потом преодолею неприятно узкий отрезок Волоколамского шоссе, попаду на МКАД, а
там и до дома рукой подать. Некоторые водители злятся, оказавшись в плотной
толпе чужих машин, гудят, ругаются, в пику им я давно поняла: тратить таким
образом свои нервы не нужно. Я просто слушаю радио, а если движение вообще
замерло, вытаскиваю из бардачка маникюрный набор и преспокойно занимаюсь
руками, не терять же время зря. Кстати, многие женщины стараются не психовать в
пробках. Я огляделась по сторонам. Слева от меня элегантная блондинка с
аппетитом поглощала лапшу из стаканчика, справа молоденькая девушка, по виду
чуть старше Маши, самозабвенно накладывала макияж. Я вздохнула и полезла за
пилочками. Дверь впереди стоящей машины распахнулась, на дорогу выскочил
здоровый толстый дядька и принялся вопить:
– Что за …! Почему стоим! Мне надо…
Глядя на топающего ногами толстяка, я скривилась. И еще
мужчины заявляют, что все бабы истерички! Ну не смешно ли! Дамы спокойно
занимаются своими делами, а представитель мужского пола беснуется на шоссе. И
кто, по-вашему, не умеет держать себя в руках?
Мобильный начал подпрыгивать на сиденье. Я обрадовалась,
сейчас поболтаю по телефону, и время пролетит незаметно.
– Ты где? – спросила Оксана.
– В жуткой пробке около твоего дома.
– Можешь заехать?
– А не поздно? – заколебалась я. – Тебе на работу в шесть
вставать.
– Я узнала все про лабораторию Воротникова и про лекарство,
– сообщила подруга.
Я уронила пилочку.
– Уже мчусь!
– Отлично, – усмехнулась подруга.
Я швырнула телефон на сиденье. Уже мчусь! Легко сказать,
стою в правом ряду, а к Оксане следует на этом перекрестке уйти налево, причем
делать маневр надо незамедлительно, иначе потом придется катить по шоссе до
моста, разворачиваться, ехать назад, вернее, вновь стоять в пробке, потому что
движение парализовано в обе стороны. И что делать? Я высунулась в окно и
попросила женщину, жующую лапшу:
– Вы не могли бы чуть-чуть подать назад?
Не задавая лишних вопросов, блондинка кивнула и выполнила
мою просьбу, теперь следовало договориться с водителем машины, стоявшей перед
ее «Ауди». Я вылезла, подошла к синей тонированной «десятке» и постучала в
окошко. Очень медленно стекло съехало вниз, появилась огромная багровая морда.
– Вали отсюда, надоели побирушки, – прохрипела она.
– Я не собираю милостыню!
– И говно не покупаю, – перебил меня дядька.
– Пожалуйста, подайте чуть-чуть вперед.
– Зачем еще? – окрысился водитель.
Вот вам новый аргумент в пользу того, что женщины спокойней.
Вон та, с лапшой, отъехала назад и продолжает лопать суп.
– За каким хреном мне двигаться? – сипел дядька.
– Проехать хочу.
– Куда?
– Налево.
– Хитрая какая! Стой, как все.
– Но я ряд перепутала, не в тот встала.
– И чего?
Аргументы закончились.
– Вам трудно чуть-чуть подать вперед?
– Нет.
– Тогда в чем дело?
– Не хочу!
В этот самый момент пробка ожила и сдвинулась с места. Я
кинулась к «Пежо», но поток вновь замер. Пришлось начинать переговоры заново, я
подошла к даме с лапшой, оказавшейся теперь на месте несговорчивого мужика.
– Можете вперед подать?
Та опять молча выполнила маневр. Я подошла к машине,
стоявшей сзади, и с тоской увидела за рулем мужика, одетого по полной форме: в
куртке, шляпе и перчатках.
– Будьте любезны, подвиньтесь немного назад.
Дядька кашлянул и занудил:
– Обоснуйте просьбу.
– Мне надо налево.
– Поворачивайте.
– Не могу.
– Почему?
– Стою в правом ряду.
– Тогда стой!
– Но мне надо налево!
– Раньше следовало думать и перестроиться заранее.
– Господи, вам что, трудно?
– Нет.
– Тогда в чем дело?
– Баб учить надо, все они дуры, – нервно ответил тип в
кепке.
Я вернулась в «Пежо», черт с ним, отправлюсь в объезд.
Женщина, евшая лапшу, вылезла из «Ауди» и подошла ко мне.
– Ну, чего не повернула?
– Вон тот, в кепке, не хочет пропускать.
Дама усмехнулась:
