Лика приезжает к метро «Спортивная», Ася всовывает ей в руку
бесплатную бутылочку кока-колы. Расчет прост: жара, душное метро, а тут
холодный напиток. Кстати, основной проблемой для преступников было – как
подсунуть Лике лекарство. Но тут Асе предлагают подработать, торгуя газировкой,
и выход найден. Кстати, Ася была не в курсе происходящего. Настя просто сказала
ей:
– Надо одну бабу наказать, бывшую любовницу моего
профессора! Сто баксов! Поможешь?
Ася обрадовалась. Дело ерундовое, и такие отличные деньги.
Лику опаивают отравой и увозят домой. Лев Николаевич дает Насте на организацию
дела две тысячи долларов, велит купить по объявлению дешевые «Жигули», нанять
шофера…
Но Настя берет без спроса «Мерседес» Малики Юсуповны. Хитрая
девица великолепно знает, что художница никогда не выходит во время работы из
дома, и еще ей известно, что ГИБДД не станет тормозить для проверки документов
машину с номером, на котором красуются три буквы О. Потом Настя привлекает к
делу Диму Кулака, абсолютно тупого парня, любовника Аси, платит ему не слишком большую
сумму, а остальные доллары кладет себе в карман. Льву Николаевичу она врет, что
приобрела «Жигули», а потом утопила их…
– Настя очень рисковая, – покачала я головой.
– Вовсе нет, – ответил Дегтярев.
– А вдруг, приехав назад, девушка бы увидела, что место на
парковке занято? – возразила я. – Малика сразу бы догадалась, что «мерс» гулял
без хозяйки.
– Понимаешь, – ответил полковник, – там стоит такая
раскладушка с объявлением «Очень просим под окнами машины не оставлять, здесь
ясли, вы мешаете малышам спать». Люди не занимают этого места, нагличает одна
Малика Юсуповна, ей наплевать на детей.
Дальше дело катится как по маслу. Еще один расход – покупка
самого дешевого аппарата сотовой связи для Аси. Поскольку Лику увозят домой,
Настя надевает ее сарафан, забинтовывает ногу, чтобы скрыть приметное тату, и
мчится на свидание.
– Зачем ей сарафан?
– Яркий наряд, – пожал плечами Дегтярев, – очень приметный,
Лика его обожает и часто носит. А Настя собиралась часа через полтора после
убийства позвонить в милицию и сообщить, что стала свидетельницей преступления,
видела, как баба сбросила в воду мужика. Причем она собиралась назвать все
данные Лики, якобы узнала ее.
Настя подошла к Евгению, тот под действием лекарства уже
забыл, что ждет не Настю, а Лику… Дальнейшее известно. Евгений оказался в реке…
– Но почему они решили сбросить его в воду? – спросила я.
Полковник пожимает плечами:
– Почему нет? Евгений под действием лекарства не может
оказать сопротивления. Он не ждет от Насти ничего плохого и, когда та, указывая
рукой на воду, говорит: «Ой, смотри, что там плывет, похоже, сумка», спокойно перегибается
через парапет. Насте остается только чуть-чуть помочь ему. К тому же она
узнала, что Евгений не умеет плавать. Да еще она собиралась сообщить в милицию
о произошедшем анонимно. Якобы шла по набережной и увидела Лику, запомнила ее
платье и теперь обращается в органы.
Но тут случайно подвернулся дедушка с биноклем.
Настя, совершив преступление, сгоняла домой к Лике, надела
на спящую женщину сарафан и понеслась назад. Она хотела позвонить в милицию из
телефонной будки, стоящей возле жилого дома на набережной, ей это казалось
логично. Но когда девушка вновь явилась на место преступления, там уже вовсю
работала бригада, а старичок громким голосом рассказывал об увиденном.
Страшно обрадованная Настя убегает, а сотрудникам МВД
хватает пары часов, чтобы размотать дело. Оно кажется ясным. Мужчина дал
женщине отставку, да еще на свадьбе, вот она и взбесилась. Обстоятельства
складываются для Лики хуже некуда: служащие гостиницы рассказывают, какой она
устроила погром в номере, старичок абсолютно определенно узнает и платье, и
«преступницу». Да еще Настя, уходя от Лики, заботливо оставляет на тумбочке
стакан воды. Она знает, что очнувшуюся женщину будет мучить жажда. Этот расчет
тоже оправдывается. Лика хватает минералку и залпом выпивает ее, но в воде растворен
сильнодействующий препарат, и, когда милиция приходит к Лике, та практически
ничего не соображает и под действием лекарства признается в преступлении,
которого не совершала.
Потом, уже в СИЗО, Лика пару раз получила передачи с ее
любимыми конфетами. Последняя пришла как раз накануне суда.
– Вот почему она была такой апатичной на скамье подсудимых!
– заорала я. – А кто же передавал посылки?
Дегтярев крякнул:
– Среди сотрудников СИЗО встречаются люди, готовые на все за
деньги! Пока не нашли этого человека.
– Но зачем Лика ела конфеты? – тихо спросила Зайка. – Ведь
получала их незнамо от кого!
– Вот и нет, – мрачно парировал полковник, – дачки были от
Даши.
Я подскочила:
– Нет! Я ничего не носила в тюрьму!
– Но Лика этого не знала!
– Да, – кивнула Лика, – я думала, ты обо мне заботишься,
поэтому и написала с зоны письмо, попросила продукты…
– Дело было сделано, – продолжил полковник, – Лику закатали
на длительный срок. Все ясно?
– Нет!!! – закричала я. – Абсолютно не ясно! Кто убил Настю
и Асю? Почему? И главное!!! Из-за чего Воротников возненавидел Лику, что их
связывало?
– Ну Настя погибла из-за своего собственного характера, –
протянул Дегтярев, – она потребовала от Воротникова немедленно жениться на ней.
Лев Николаевич принялся выкручиваться, и тогда Настя решила его шантажировать.
Заявила: «Имей в виду, если не распишемся, пойду в милицию и расскажу про
Лику».
– Тебе не поверят, – попытался сопротивляться Воротников, –
свидетелей нет.
– А вот и есть, – отрезала Настя, – Ася! Та, что подносила
бутылку с кокой.
Про Димку Кулака она предусмотрительно умолчала, потому что
не хотела, чтобы Воротников узнал про присвоенные доллары.
Лев Николаевич побледнел, но тут же сказал:
– Конечно, мы поедем в ЗАГС, возьми эту Асю завтра с собой
ко мне в гости. Давай позовем ее свидетельницей! Хочу с ней познакомиться.
