И Вика решила бросить такого мужа, чтобы соединить свою
судьбу с этим обмылком? Ну, простите, в это я не поверю никогда!
– А жена ваша где? – Я решила начать
издалека.
– Умерла, царствие ей небесное, – широко перекрестился
Сергей, – пила очень, вот до пятидесяти и не дожила.
– Значит, она не была удачливой бизнес-леди?
– Кто? – вскинул вверх брови Сергей.
– Ну ваша супруга, Светлана.
Прокофьев хмыкнул:
– Бизнес-леди! Алкоголичка горькая, побирушка. Похоронить не
на что было и не в чем, спасибо Зинаида Власьевна чистое платье дала, а то бы
пришлось в грязной куртке в гроб класть!
Что же ты, милый человек, не заработал несчастной на саван,
чуть было не спросила я. Сергей, словно услышав мой невысказанный вопрос,
слегка порозовел и стал оправдываться:
– Я-то в НИИ сижу, зарплаты еле-еле хватает на
макароны, да еще Светка все пропивала.
– Надо же, – покачала я головой, – а мне вот
рассказывали, будто она жутко богатая, вас содержала.
– Чего только люди не придумают, – вздохнул Прокофьев, –
кто ж наврал такое?
– А Нина Супровкина.
Сергей быстро глянул на меня:
– Я такую не знаю.
– Ну как же, – заулыбалась я, – она хозяйка дачи,
где вы много лет весело проводили время с Викой Столяровой, да и живете вы в
одном подъезде.
Прокофьев попятился.
– А, точно, забыл, что она Супровкина. А вы кто?
– Частный детектив.
– Кто? – обомлел дядька и забегал по мне противными
крысиными глазками.
– Частный детектив, – повторила я, – такой
человек, который, не жалея себя и не считаясь со временем, копается в навозе,
дабы отрыть жемчужины истины.
Сергей сел и устало сказал:
– Простите, не понимаю.
Преодолевая брезгливость, я осторожно устроилась на краешке
стула с засаленным сиденьем и резко спросила:
– Вы знаете, что Вика в тюрьме?
– Да.
– Вас вызывали на допрос?
– Да.
– И что вы рассказали?
– Правду.
– Какую?
Неожиданно Сергей прижал к груди кулаки и зачастил:
– А что делать было? Да, встречались, но потом
разошлись, я с женой решил остаться.
– С алкоголичкой? С пьяницей?
– Любил я ее, поймите, любил!
– И ходил к Вике на свидания?
Над верхней губой Сергея выступила цепочка мелких капель.
– Я же мужчина, – сообщил он.
– И что?
– Мне нужна женщина, – заявил обмылок, – а
Светлана, увы, совсем ни на что не была годна. Вот так и жили, Вика для тела,
жена для души. Тянулось все это, тянулось, а потом и разорвалось, я остался со
Светкой, а Вика назло мне замуж выскочила, за богатого. Ну а после жена
померла, я Вике-то и позвонил. Она, конечно, с радостью снова встречаться
стала. Только я в убийстве ее мужа не участвовал, это она сама придумала.
Мне стало противно, но до истины докопаться надо.
– И вы платили Нине Супровкиной по тысяче долларов в
месяц за дачу? Откуда деньги-то взяли?
– Я? Что вы! Мне такую сумму и за год не заработать!
– Но на дачу вы ездили?
– Да, довольно часто, раз в неделю точно! Так себе домик, на
один бочок скособоченный, да и от электрички далеко, только надо же было где-то
устроиться. Вика сказала, что ее подруга бесплатно пускает.
Я принялась рыться в сумке, отыскивая сигареты. От
этого мужика так воняет, что единственный способ избавиться от тошноты –
воспользоваться «Голуазом».
– Значит, дачу Нина предоставила вам бесплатно?
– Ага, – кивнул Сергей, – кто бы мог подумать, что
так получится, страсть господняя. Ну зачем Вика пошла на преступление! Теперь
ведь посадят!
– С вашей легкой руки, – рявкнула я.
– И чего, – прищурился Прокофьев, – мне,
по-вашему, следовало соврать? Сказать, что знать не знаю Вику?
Когда я выскочила из пропахшей потом берлоги на улицу, воздух
Тверской, наполненный бензиновым смогом, показался мне упоительным. Нет, что-то
здесь не так! Я все-таки достаточно хорошо знаю Вику, она не могла иметь
никаких дел с этой потной жабой! Да от него на расстоянии ста метров противно
сидеть, не то что… ну, сами понимаете, о чем я толкую!
И потом, Нинка говорила одно, Сергей другое, кому
верить? Ладно, сейчас нужно катить домой, а завтра с утра я вновь отправлюсь к
Нинке, поговорю с ней по-другому, похоже, она наврала мне с три короба!
В Ложкино я прилетела голодная, злая и обнаружила, что
моя ванная превращена в парикмахерский салон. Повсюду были расставлены
бутылочки с шампунями и валялись пустые тюбики из-под краски. Маруська,
укутанная в полотенце, сидела на моей кровати, поджав ноги, голова ее была похожа
на шлем инопланетянина, волосы прослоены фольгой, и из них торчало нечто,
похожее на спицы.
– И чего вы у меня устроились? – устало спросила
я, стягивая льняные брючки.
– А где? – пожала плечами Маня.
– Внизу, в гостиной.
– Ну, не знаю, – протянула девочка, – Зайка тут
решила, сейчас Ирка все уберет.
Не успела Маня закрыть рот, как в спальню ворвалась
домработница. Я ойкнула, голова ее была выкрашена в цвет взбесившегося
баклажана, пряди стояли под углом в девяносто градусов и были какие-то
ребристые, странные, словно изломанные. Ирка из вполне симпатичной особы
превратилась в персонаж фильма «Звездные войны».
– Ну как? – радостно воскликнула она. –
Впечатляет?
– Просто слов нет, – промямлила я, но оказалось, что
основное испытание ждет меня впереди.
