– Дашка, – зачастила моя подруга Лиза Клокова, –
ты уже слышала про этот ужас?
– Какой? – насторожилась я.
– Супровкина…
– Что с ней, – заорала я, – что?
– Кошмар, – запричитала Лизка, – в уме не
укладывается.
– Да говори скорей!
– Вечером под электричку попала, недалеко от «Лесного
городка», у нее там дача! Небось в Москву торопилась, с холма побежала,
споткнулась, упала, покатилась вниз, ударилась головой о камни, попала прямо на
рельсы, а тут поезд! Вот горе! Вот беда! Мы на похороны собираем, ты, конечно,
отстегнешь денег? Привези мне, сколько можешь!
– Естественно, – прошептала я, – привезу
обязательно.
– Ну и отлично, – перестала причитать Лиза, –
извини, мне еще полно народа обзванивать, по телефонной книжке иду.
Я положила пищащий «Нокиа» на стол перед собой. На
плечи словно опустили бетонную плиту, а воздух в кафе отчего-то превратился в
кисель, густой, вязкий, он окутал меня и начал медленно душить.
– Вам плохо? – насторожился Дима. – Хотите кофе?
– Нет, – еле слышно сказала я, – нет, Супровкина
не сможет принять участия в очной ставке.
– Почему?
– Она попала под электричку вчера вечером. Возле «Лесного
городка».
– Ох, ни фига себе! – подскочил Дима. – Значит, у
нас никого нет? Дали показания и умерли? Один под машиной, другая под
электричкой?
– Выходит, так. – Я медленно приходила в себя.
– Вам это не кажется странным? – прищурился Дима.
Я кивнула:
– Да, просто невероятно.
– Их убили! – заявил Дима. – Зуб даю! Кто-то решил
«утопить» Вику, заплатил киллерам, а те и постарались.
– Зачем же уничтожать Нинку и Сергея? – вяло спросила
я, чувствуя себя гаже некуда.
Голова кружилась, ноги дрожали, в мозгу отчего-то вертелось:
рао-вао-сао-мао, рао-вао-сао-мао…
– Неужели не понятно? – зашептал Дима, наваливаясь на
стол и приближая ко мне лицо. – Очень же просто. Они соврали!
Я отшатнулась, от него одуряюще противно пахло мясом.
– Кто соврал?
– Господи, – зашипел Дима, – экая вы тупоголовая!
Нина и Сергей соврали следователю. Скорей всего, им заплатили хорошую сумму,
вот они и пошли на лжесвидетельство, между прочим, это распространенная
тактика. Многие адвокаты таким образом своих клиентов за волосы и вытаскивают,
изучат тщательно дело: ага! Говорят, что Иван Иванович в роковой день был с
потерпевшим! Прекрасно, наймем Петра Петровича, который с самой честной мордой
подтвердит, что он сидел с ним в бане. Ясно? Нужно отыскать того, кому ваша
Вика соли на хвост насыпала!
Я молча складировала информацию. Что ж, похоже, он
прав, только с чего начать?
– Если мы примем за аксиому, что она никого не
убивала, – продолжал рассуждать Дима, – посчитаем ее невиновной,
тогда возникает следующий вопрос!
– Какой?
– А кто покрыл чашки хитрым, редко встречающимся ядом?
– Не знаю!
– То-то и оно! Он и есть убийца. Знаете, где его искать?
Я покачала головой:
– Понятия не имею!
– Есть только два предположения. Первое, некто из бывавших в
доме людей ухитрился, и…
– Нет, – быстро перебила его я, – Вика купила
сервиз буквально накануне нашего прихода.
– Домработница?
Я вспомнила угрюмую, резкую на язык Валентину,
привезенную Мартой из провинции.
– Нет, она у них служит много лет, обожала хозяев, Андрюшу
любила, к Вике хорошо относилась, невозможно представить ее убийцей.
– Есть многое на свете, друг Гораций, что недоступно нашим
мудрецам, – с умным видом сообщил Дима, – это из «Гамлета», не сам
придумал.
– Я читала Шекспира, – рявкнула я, – и не
только его, еще Золя, Бальзака и Гюго. Много книг в руках держала, не о
литературе сейчас речь! Валентина тут ни при чем, она после смерти Андрея и
ареста Вики оказалась нищей, без денег и жилья, ясно? Смысла не было от хозяина
избавляться! Тем более от такого, как Андрей!
– Ладно, – согласился Дима, – тогда старушка!
Я совсем его не поняла:
– Кто?
– Бабуська с серебряной чашкой, выползшая на рынок торговать
раритетами, – пояснил Дима, – может, это она продала сервизик уже с
ядом?
– Ну ты загнул! – подскочила я.
– Других-то ниточек нет, – не сдался Дима, – вы
найдите бабуську и порасспрашивайте.
– Хорошо, – кивнула я, – попытаюсь.
– Эх, – вздохнул Дима, – всю жизнь мечтал
следователем стать, преступления распутывать! Только мама велела в адвокаты
идти: якобы они хорошо зарабатывают.
Я улыбнулась:
– Я тоже обожаю преследовать преступника.
– Мы с вами похожи! – с жаром воскликнул парень. –
Ладно, вы ищите старушку. Давайте деньги, сам куплю все по списку и Вике
принесу!
Я протянула Диме купюры. Парень сунул их в кошелек.
– Чеки вам покажу.
– Не надо, – отмахнулась я, – на них «Мерседес» не
приобретешь, только зажигалку и копченую курицу.
– Ага, – кивнул Дима, – и я такой же, всегда всем
верю.
Он встал, сделал шаг, споткнулся о ножку стула и упал на
четвереньки.
Я посмотрела на чертыхающегося парня, медленно
принимавшего вертикальное положение. Да уж, мы с ним словно близнецы, страшно
похожи, даже больше, чем он полагает.
Вечером дома я с трудом заставила себя сесть к столу. При
виде еды у меня начиналось головокружение, очевидно, жара начисто отбила всякий
аппетит. Впрочем, и в январе я ем, как кошка. Хотя многие кошатники знают, что
Мурки питаются крошечными порциями, но очень часто, и в результате поглощают
безумное количество еды, я же безболезненно обхожусь одним йогуртом в день.
В отличие от меня Марго не потеряла аппетита. Ловко
орудуя вилкой, она принялась наматывать на нее сноп макарон, потом полила их
сливочным жирным соусом, посыпала тертым сыром, разинула рот…
– Положи назад, – рявкнула я, – ты на диете! Вон
там стоит кефир «Данон» нулевой жирности, это твой ужин, один стакан.
