– В желудке у нее точно ничего нет, – вздохнула
Ксюта, – скукожился, бедняга, от голода. Только не смейтесь, ладно?
– Какие тут хиханьки! – взревела Зайка.
– Это результат зомбирования.
– Чего? – разинула рот Машка.
– Ну Даша же рассказала, что водила Марго кодироваться от ожирения,
к профессору.
– Рароэнтологу, диетологу, гипнотизеру и академику, –
пропищала я, – Попову Федору Евгеньевичу, замечательный специалист.
– Только Марго это не помогло, – протянул
Аркадий, – она на моих глазах, не далее как полчаса назад, взяла целый
батон, разрезала, потом схватила непочатую пачку масла, намазала – и
привет!
– Вовсе он не целый был, – возмутилась Маргоша, –
кто-то до меня успел горбушку отрезать!
Меня потащило к унитазу.
– Да замолчите вы! – разозлилась Оксана. –
Человеку при одном упоминании о еде делается плохо!
– А делать чего? – засуетился Дегтярев. – Она
же не хотела сама кодироваться, или я не понял ситуацию?
– Совсем не хотела, – простонала я, чувствуя, как
несчастный желудок, словно лифт, ездит в моем организме вверх-вниз, –
случайно получилось, не понимаю как!
– С тобой вечно ерунда приключается, – налетела на
меня Ольга, – женщина-катастрофа.
– А ну отцепись от нее, – сухо сказала
Оксана, – видишь, плохо человеку.
– Прямо жуть, – подтвердила я, – о-о, Дегтярев,
отойди, от тебя свининой пахнет!
– На ужин был кролик, – уточнила Ольга.
– Значит, он сам по себе свиньей воняет, – простонала
я, – жирной отбивной. Ой, пустите к туалету.
– Сама ты свиная вырезка, – оскорбился Дегтярев.
– Мать скорей похожа на миногу, – констатировал
Кеша, – Оксана, что делать?
– Раскодироваться, – рявкнула подруга, – ехать к
гипнотизеру!
– Я его сейчас сюда за шкирку приволоку, –
пообещал Аркадий, поворачиваясь к двери, – моментом сгоняю!
– Так вечер уже, академия закрыта, – пролепетала я.
Кеша дернул полковника за рукав:
– А ты на что? Чего стоишь? Видишь, человек от голода
умирает! Звони быстро по своим каналам, узнавай, где этот хренов академик,
Попов Федор Евгеньевич, проживает!
– Ага, – заторопился Александр Михайлович, –
точно, бегу!
– А вы, – не успокаивался Кеша, – спускайтесь
вниз, ступайте ужи… то есть идите в столовую, оставьте мать в покое.
Все покорно вышли в коридор.
– Ты, – повернулся ко мне злой Кеша, – лежи
смирно, читай детективы, сейчас привезем гипнотизера, блин!
Я забилась в самый угол кровати и прижала к себе
сопящего Хуча. Слава богу, от него пахло не едой, а шампунем.
Дверь в спальню тихонько скрипнула, вошла Зайка. Она села ко
мне на кровать и заискивающим голоском осведомилась:
– Дашунчик, совсем-совсем есть неохота?
– Нет.
– Тошнит от всего?
– Угу.
– А какую фразу надо повторять?
– Рао-вао-сао-мао, – сообщила я, сглатывая слюну.
– Рао-вао-сао-мао, – мечтательно протянула Ольга,
поглаживая себя по бокам, – а за сколько времени до трапезы?
– Не знаю.
– Ну ты когда говоришь?
– Она сама в мозгу всплывает, без желания.
– Ясненько, – кивнула Зайка, – ну лежи, отдыхай.
Я полистала новый роман Татьяны Устиновой и неожиданно
заснула, вернее, задремала. Хучик забился под мое одеяло и прижался к коленям.
Черри калачиком свернулась в кресле. Остальные собаки, очевидно, толкутся в
столовой. Кто же покрыл чашки изнутри ядом? Баба Рая? Зачем бы ей это делать!
Вика? Но в связи с произошедшими событиями мне все меньше и меньше верится в
виновность Столяровой!
В лицо ударил свет, я открыла глаза и увидела около
кровати растерянно моргающего Федора Евгеньевича и бледного до синевы Кешу.
– Начинай немедленно, – каменным тоном заявил
сын, – да не вздумай схалтурить. Чтобы была такая, как раньше, понял?
Академик стал ниже ростом.
– Понимаете, я… э… ну… в общем.
Кеша уцепил его за плечо:
– Хватит мэкать, приступай! Смотри, не дай бог, не
получится! Я тебя бандитам сдам.
Дверь в мою спальню приоткрылась, и раздался голос
Дегтярева:
– Посажу на фиг, найду за что! Академик хренов!
– Да, да, да, конечно, – закивал Федор
Евгеньевич, – оставьте нас вдвоем.
– Ну-ну, – скривился Кеша и ушел.
Профессор робко сел на край кровати.
– Как мы себя чувствуем?
– Отвратительно, – бодро ответила я, – вернее,
вполне хорошо, пока про еду не вспоминаю.
– Понятно.
– Раскодируйте меня.
– Ну… это… того… в общем, это трудно!
Я возмутилась, вот негодяй, решил набить цену, но не
умирать же мне голодной смертью.
– Не волнуйтесь, вам заплатят!
Федор Евгеньевич заколебался, потом неожиданно
поинтересовался:
– А этот сердитый молодой человек вам кто?
– Аркадий? Сын.
– Он где работает?
– Кеша адвокат.
Академик посерел.
– Значит, не врал про бандитов!
Я улыбнулась:
– Не бойтесь, это он так просто, хотя кое-каких знакомых
имеет в криминальных кругах. Кеша сгоряча ляпнул. И потом, вы же меня
сейчас расколдуете.
– А лысый, толстенький, который посадить обещал, кто?
– Дегтярев Александр Михайлович, полковник, служит в
милиции.
– Ой, – вздрогнул Федор Евгеньевич и посерел, – ну
я и влип!
– Вы о чем? – удивилась я.
Неожиданно академик схватил меня за плечо:
– Милая, дорогая, вы же не хотите моей смерти?
– Нет, конечно.
– Помогите!
– Но в чем?
