– Теперь, – пробубнила она с набитым ртом, –
катастрофа.
Она распахнула холодильник, вытащила сливочный десерт
«Нестле», на который раньше даже боялась смотреть, мгновенно опустошила
стаканчик, сунула походя в рот три шоколадные конфеты и уставилась на кастрюлю,
в которой Катерина варит нашим собакам кашу. Я не верила своим глазам.
Может, Заюшка заболела? Подцепила вирус обжорства? Интересно, безудержное
желание жрать может передаваться воздушно-капельным путем? У нас поселилась
Марго, вдруг она носитель заразы?
– Господи, – воскликнула Ольга, поднимая крышку, –
кашка, гречневая, с мясом! А как пахнет!
Не успела я вымолвить слово, как Зая схватила черпак и
шлепнула на тарелку примерно полкило сваренной ядрицы.
– Вкусно, – забормотала Ольга, азартно работая
ложкой, – восторг!
Я подошла к ней и, бесцеремонно отняв тарелку,
вытряхнула ее содержимое в кастрюлю.
– Ты оставишь Хучика без завтрака!
Зая помолчала секунду, потом простонала:
– Что же это, а? Стоит посмотреть на любую пищу, как в голове
вертится эта идиотская фраза: рао-вао-сао-мао, и руки сами собой хватают еду!
Я ахнула. Рао-вао-сао-мао!
– Это он!
– Кто?
– Да Федор! Хотел раскодировать меня, а зомбировал тебя. Как
у него это получается, вот странно. Ведь клиентам, тем, на кого направлено
заклинание, оно не помогает, поражает тех, кто сидит рядом. Я привела
Марго, та харчит по-прежнему все, что плохо лежит, зато мне достались тошнота и
полное неприятие еды. Потом «академик» решил меня раскодировать, но мне как
было тошно от съестного, так ничего и не изменилось, зато ты, похоже, обрела
неуемный аппетит. Рао-вао-сао-мао!
Услыхав «волшебные» слова, Зайка запихнула себе в рот две
конфеты, потом быстро выплюнула их и тоном, не предвещающим ничего хорошего,
протянула:
– Значит, теперь я стану хомякать все, что не приколочено?
Я попятилась к окну.
– Знаешь, если судить по мне, по тому, как меня крючит не
только при виде, а даже при упоминании любой еды, то, похоже, тебе не поможет,
даже если котлету приклеят к потолку, полезешь и отдерешь!
Зая сначала покраснела, потом посинела, затем стала
белой-белой. Я на всякий случай вжалась в стенку, ох, как мне сейчас
достанется!
Но она, резко повернувшись, вылетела в коридор.
– Я убью его! – завопила она, несясь в комнату, где
мирно спал ничего не подозревавший Федор. – Убью, зарежу, удавлю, выброшу
из окна-а-а-а!
Раздался резкий хлопок двери о косяк, потом глухие удары и
визг Федора:
– Мамочка, помогите, спасите!
Я опрометью бросилась в гостевую.
– Что у нас происходит? – крикнул со второго этажа
Кеша.
– Спать невозможно, – причитала Ирка, высовываясь из
своей комнаты.
– Зая «академика» убивает! – заорала я и распахнула
дверь.
Перед моими глазами предстала дивная картина. Рароэнтолог,
диетолог, кодировщик и профессор, все в одном флаконе, лежал на ковре,
старательно прикрывая голову руками, над ним металась Зайка с фиолетовым от
гнева лицом. Она пинала несчастного носком изящной ножки, обутой в уютную
тапочку с розовым помпоном, и безостановочно твердила:
– Немедленно верни все назад, урод, тупица, дебил, кретин!
Справедливости ради стоит отметить, что она употребляла еще
и другие выражения, но я просто не имею никакого права приводить их тут.
– Спасите, – верещал Федор, – убивают!
Я кинулась оттаскивать Зайку, прибежавшие на шум
домашние бросились поднимать «академика». Зайка рвалась из моих рук, в какой-то
момент она ловко вывернулась, подлетела к Попову и принялась изо всей силы
колотить его кулачками по спине, приговаривая:
– Вот тебе рао, получи вао, теперь сао-мао.
– Помогите! – заголосил Федор.
Марго оттащила Ольгу в сторону.
– Что тут происходит? – сердито поинтересовался
Дегтярев, пришедший к шапочному разбору. – Может, мне кто-нибудь объяснит,
в чем дело?
Зайка, зарыдав, плюхнулась в кресло, произнося бессвязные
слова:
– Закодировалась… диета… буженина… убить мало.
Разобравшись, в чем дело, Аркадий нежно обнял жену и, гладя
ее по голове, сердито сказал:
– Слышь, Федор, доставай свой чертов шар, одевайся и иди в
гостиную, опять шаманить будешь. Все за мной.
Зевающие домашние цугом потянулись за Кешей и плачущей
Зайкой. Мы с Федором остались одни.
– Послушай, – сказала я, – может, признаешься, что
ты шарлатан, ничего не умеешь, и дело с концом?
– Ты что! – замахал руками Федор. – Ваще
невозможно, они меня убьют и посадят.
– Ну, вряд ли с тобой проделают такое одновременно, –
усмехнулась я, – поэтому либо лишат жизни, либо запихнут в СИЗО.
– Мне не легче от подобной перспективы, – пропыхтел
Федор, выуживая из ящика тумбочки стеклянный мячик, – и потом, не такой уж
я, выходит, жулик, что-то получается!
– Ты о чем? – изумилась я.
– Эффект от работы имеется, – удовлетворенно заметил
«профессор», – главное для ученого видеть, как людям делается легче.
– С дуба упал, да? – обозлилась я. – Кому тут
легче стало?
– Ну, – наморщился негодник, – ты потеряла
аппетит, Зайка приобрела, хорошо вышло.
Испытывая сильное желание начать пинать его, как Ольга, я
прошипела:
– Маленькая поправочка, я вовсе не собиралась худеть, а для
Заи поправиться равносильно смерти.
– В методе есть недоработки, – согласился
Федор, – но он действует! Причем безотказно, просто отчего-то стрелы
попадают в другую цель. Над этим стоит как следует подумать! Посоветоваться с
коллегами… Может, написать статью в научный журнал? Материал-то интересный!
От подобной наглости и самозабвенного бахвальства я
растерялась. «Академик», насвистывая, отправился в гостиную, я же пошла наверх,
к себе в спальню. Категорически не желаю более принимать участия в спектаклях
под названием «кодировка», Федор мошенник, а я дурочка, которая пообещала ему
молчать. Одного не пойму, каким образом мы с Зайкой ухитрились стать «зомби»?
