– Не волнуйтесь, – успокаивал меня заведующий
ветлечебницей, огромный до безобразия Сергей Борисович, – может, ему
просто ваша еда надоела. Поменяйте рацион!
Замотав мопса в одеяло, я поехала назад в Ложкино и по
дороге остановилась у большого супермаркета. Сменить рацион? Ладно, куплю
сейчас Хучу то, что он любит больше всего на свете и что ему практически
никогда не дают, боясь за хрупкую печень мопса, – паштет. Только не тот,
что продается в пластмассовых ванночках и разноцветных коробочках, а настоящий,
в фольговом лоточке, стоимостью… Впрочем, цену тут приводить не стану, чтобы
те, кто не имеет четвероногих членов семьи, не осудили меня. Если у человека
нет дома животных, он разозлится, сообразив, какие деньги я собираюсь потратить
на деликатес для мопса. А вот собачники и кошатники меня поймут.
Заболевшему любимцу приобретешь все, что угодно, не глядя на ценники, черной
икры ему купишь, лишь бы поправился.
Получив у продавщицы лоточек, я подошла к кассе и протянула
карточку. Кассирша глянула на одиноко лежащую в проволочной корзине упаковку:
– Это все?
– Да.
Девушка повертела в руках кредитку и потом вежливо сказала:
– Ваш паспорт, пожалуйста!
– Вот права.
– Нет, нужен паспорт.
– Что за чушь? – удивилась я. – Чем права не
подходят? Фотография на месте.
– Здесь нет образца вашей подписи! – твердо заявила
кассирша.
– Это моя кредитка, ей-богу.
– У меня нет никаких сомнений, но по правилам следует
предъявить паспорт!
– Вот, давайте распишусь здесь десять раз! Да вы поглядите,
какая у меня простая подпись, без закорючек и выкрутасов, просто ставлю: Д.
Васильева.
– То-то и оно, – вздохнула девушка, – такую любой
подделает! Простая роспись моментально вызывает сомнения, та, что с
«кренделями», более безопасна.
– Безопасна для кого? – рявкнула я.
– Для кассира, – пояснила девица, – ее другому
человеку воспроизвести трудно. Вот придет протест из банка, мне из своего
кармана придется платить!
– Это моя кредитка!
– Верно, но дайте паспорт!
– Права возьмите.
– Нет!!! Нужен образец подписи.
Видя, что разговор побежал по кругу, я решила действовать
по-другому.
– Ну подумайте сами, если бы я хотела воспользоваться чужой
кредиткой, небось набрала бы полную корзинку еды. А у меня лишь копеечная
покупка!
Девица с каменным лицом сообщила:
– Этот паштет один из самых дорогих в магазине.
– Что вы глупости говорите, вон коньяки стоят! Пробивайте
быстро.
– Паспорт.
У меня закружилась голова.
– Давайте наличные, – предложила кассирша.
Я порылась в кошельке:
– У меня столько нет.
– Нет денег, нет и паштета, – заявила девица.
– Как вам только не стыдно, – пробормотала я,
отшвыривая фольговый лоток, – уйду так.
– Пожалуйста, – пожала плечами она, – доброго вам
пути. А насчет стыда. Да любой человек на моем месте поступит так же, ни
один кассир не станет снимать с карточки крупную сумму, не проверив паспорт.
Таковы правила, и не мной они придуманы!
Отшвырнув несчастный паштет в сторону, я вылетела на улицу и
села в автомобиль. Нет, какая противная! «Ни один кассир не станет снимать с
карточки крупную сумму, не проверив паспорта». С ума сошла, ладно бы я
собиралась потратить десять тысяч долларов, тогда, понятное дело, есть о чем
беспокоиться. А тут паштет стоимостью в пару сотен рублей. Вот вредина!
И тут в мою голову неожиданно пришла гениальная мысль!
Трясущимися руками я повернула руль, припарковалась и
схватилась за «Голуаз». «Ни один кассир не станет снимать с карточки крупную
сумму, не проверив паспорт!!!» Вообще-то правильно, неприятности никому не
нужны! «Простая подпись вызывает сомнения». Тоже верное наблюдение. И вот
теперь скажите мне, каким образом болезненного вида дядька, тот самый, купивший
за десять тысяч сервиз, ухитрился расплатиться карточкой, на которой стояла
самая простая, без наворотов и закорючек подпись: А. Винтусов. Неужели
кассирша, увидав, какую сумму собирается снять дядечка, не потребовала паспорт?
Такое просто невозможно! Следовательно…
Нарушив все существующие правила, я развернулась в
неположенном месте и понеслась в антикварный магазин.
Хуча пришлось прихватить с собой. Мопс терпеть не может
оставаться в машине в одиночестве. Он, правда, намеревался пойти со мной и в
супермаркет, но в лавку, торгующую харчами, я его, естественно, не взяла.
Продавщицы Лиля и Олеся тосковали в одиночестве, увидав Хучика, они
обрадовались.
– Ой, какой хорошенький!
– Можно его потрогать?
– Ушки бархатные!
– Шерстка такая нежная!
Хуч разомлел, как все представители мужского пола, он
обожает находиться в центре внимания и выслушивать комплименты.
Подождав, пока девицы наиграются с мопсом, я улыбнулась:
– Что-то у вас пусто.
– Лето, – пояснила Лиля, – работы никакой –
мертвый сезон, вот гадаем, кто из нас под нож попадет.
– Под какой нож? – удивилась я.
– Это так, аллегорическое высказывание, – улыбнулась
Лиля, – наш хозяин лишнюю копейку зря не потратит. Как только спад
покупателей начинается в июне, сразу кассира увольняет, а одну из нас за
аппарат сажает, экономит на служащих!
– На кассе сидеть настоящий мрак, – поежилась
Олеся, – я всегда просчитаться боюсь.
– Я в позапрошлом году налетела, – пожаловалась
Лиля, – недостача обнаружилась, три тысячи, наверное, неправильно с
кого-то деньги взяла! Вот сегодня попросили его нас двоих материально
ответственными сделать.
– Кассирша больше тут не работает?
Девушки одновременно кивнули.
– Ага, – пояснила Олеся, – впрочем, я даже рада,
хотя вроде мне придется дела принимать!
– Вы с ней не дружили?
– Странная она была.
– Ненормальная, – вмешалась Лиля, – просто дура.
– И где она сейчас?
– Фиг ее знает, – ответила Олеся, – небось дома
сидит!
– Адресок ее не подскажете?
