– Мы его не знаем, – удивилась Лиля.
– А телефон?
– Это можно, – кивнула она, – сейчас принесу.
Девушка повернулась и исчезла в подсобке.
– Зачем вам телефон? – поинтересовалась Олеся, гладя
Хуча.
– Скажи, – вопросом на вопрос ответила я, – почему
тебе кассирша странной показалась?
Олеся усмехнулась:
– Глупости делала.
– Какие, например?
– Ну… помните, мы вам про сервиз говорили, который
постоянная сдатчица принесла? Вы еще от него совочек показывали?
– Конечно.
Олеся замялась.
– Нехорошо, конечно, но у нас с Лилькой зарплата маленькая,
вот мы и придерживаем кое-какие вещи для своих клиентов, на витрину не
выставляем, в подсобке держим, знаем, кого что заинтересует, и звоним человеку
на дом. Если свой отказывается приобретать, вот тогда в общую продажу пускаем.
Сами понимаете, нам за это чаевые дают. Может, и не слишком честно поступаем,
но кому от этого плохо?
Когда в руки девчонок попал серебряный сервиз, они сразу
поняли, кому звонить – Виктории Столяровой. Эта богатая покупательница,
помешанная на посуде, давно хотела такой. Олеся сообщила Вике, что есть интересный
набор. Та мигом примчалась, осмотрела чашки и стала колебаться.
– Дорого очень, боюсь, муж рассердится! И хочется, и
колется! Десять тысяч, по-моему, это слишком! Вам не кажется?
Олеся стала разубеждать Вику, показала каталоги, дала лупу,
чтобы покупательница убедилась в исключительной сохранности чашек, но та в
конце концов заявила:
– Нет, я только что купила статуэтку для каминной доски и
пару настенных тарелок восемнадцатого века. Скорей всего, мужу не понравится,
что еще и на сервиз потратилась. Спасибо вам, девочки, конечно, теперь лишь
месяца через два-три смогу себе что-нибудь позволить! И так меня Андрей
постоянно в транжирстве упрекает.
Олеся растерялась, она, честно говоря, рассчитывала,
учитывая идеальное состояние сервиза, на хорошую мзду – и вдруг такой облом!
Девушка стала переставлять вещи в общей витрине, намереваясь
выставить серебряный набор в общую продажу, но тут к ней подошла кассирша и
попросила:
– Слышь, Олеська, придержи сервизик, у меня на него
покупательница есть, дико богатая, хорошо заплатит!
Олеся обрадовалась:
– Хорошо, прямо здорово. Звони своей клиентке!
Кассирша сбегала к телефону и вернулась страшно довольная.
– Договорились обо всем, возьмет за пятнадцать тысяч!
– За сколько? – вздрогнула Олеся.
– За пятнадцать, – спокойно уточнила кассирша, –
поделим чаевые на троих, каждой хорошая сумма достанется!
Олеся и Лиля пришли в полный восторг, о таких деньгах они
даже и не мечтали, обычно покупатели раскошеливаются на гораздо меньшие суммы,
до сих пор самым большим гонораром были сто долларов.
– Одна проблема только, – продолжила кассирша, –
моя клиентка сейчас в Испании, вернется примерно через две недели.
– Как же ты с ней созвонилась? – удивилась наивная
Лиля.
– Так по мобильному, – пояснила кассирша, – у нее
роуминг по всему миру.
Естественно, Олеся и Лиля согласились спрятать сервиз и
уволокли его в подсобку. На следующий день к ним примчалась Вика и заявила:
– Ну и дурака же я сваляла! Давайте сервизик, такая удача
один раз в жизни бывает! Сама не понимаю, отчего меня жаба задушила!
Олеся и Лиля переглянулись и посмотрели на кассиршу, та
отчаянно замотала головой и подняла вверх правую руку с растопыренными
пальцами, явное напоминание о пяти тысячах чаевых.
– Извините, – проворковала Лиля, – но, так как вы
отказались, мы выставили набор в зале.
– И его мгновенно забрали, – подхватила Олеся.
– Ну не идиотка ли я! – чуть не плача, воскликнула
Вика. – Такой вещи лишилась!
Постояв у прилавка, постоянная покупательница в глубоком
разочаровании ушла.
– Может, надо было ей отдать, – протянула Лиля.
– Ты чего! – воскликнула кассирша. – Сколько бы
она отстегнула?
– Ну… долларов сто, – ответила Олеся.
– Во! А так сколько получим?
Продавщицы молча стали протирать витрины. И ежу ясно,
что пять тысяч лучше, чем одна сотня.
Но через некоторое время выяснилось, что девушки зря ожидали
крупного куша.
Спустя четырнадцать дней кассирша заявила:
– Девчонки, не убивайте меня! Клиентка не придет!
Лиля чуть не заплакала от досады.
– Выставляйте на продажу, – «позволила» кассирша.
Олеся, поджав губы, вытащила коробку и запихнула чашечки под
стекло.
– Что же вы не позвонили Вике? – спросила я.
– Да неудобно показалось, – пробормотала Олеся, –
сначала сказали, что продали, а потом, вот он, пожалуйста. Глупо выглядеть не
хотели.
– А дальше что?
– Ничего. Только последний предмет установили, мужик этот
пришел и забрал, никаких чаевых мы не получили. Вот ведь дрянь какая!
– Кто?
– Да Алиска, кассирша, зачем просила придержать сервиз, если
клиентка такая? Мы только в случае, когда человек абсолютно надежный, вещи
прячем.
– Как звали кассиршу? – медленно спросила я.
– Алиса.
– А фамилия?
– Не знаю.
– Кочеткова, – сказала Лиля, выныривая из служебных
помещений, – вот ее домашний телефон.
Я схватилась за прилавок, ощутив легкое головокружение.
Алиса Кочеткова, сотрудница НИИ, где изучают яды, она же попросила жадную Майю
оформить кредитку. В голове мигом выстроилась линия. Алиса работает в
антикварном кассиром, видит, что Вика отказывается от сервиза, и моментально
бежит кому-то звонить.
Кому? Клиентке? Маловероятно! Это какой же расточительной
особой надо быть, чтобы давать подобные чаевые! Нет, никакой дамы, отдыхающей в
Испании, не было, Алиса звонила «режиссеру» спектакля!
Внезапно Хучик, сидевший на прилавке, начал беспокойно
ерзать и скулить, мопсу явно надоело в душном магазине, ему хотелось в Ложкино,
на мягкую раскладушку, стоявшую в тени раскидистой ели.
– Ой, наверное, кушать хочет, – забеспокоилась Олеся.
