В кино, если персонаж в чернильной тьме чиркает спичкой и обнаруживает себя лицом к лицу с кем-то или чем-то улыбающимся, это означает, что кто-то или что-то собирается оторвать персонажу голову.
Разумеется, фильмы не имеют ничего общего с реальной жизнью, даже те, что собирают кучу премий. В кино мир или полон фантастических приключений и пьянящего героизма… или это такое унылое, такое жестокое, столь полное предательства и безжалостной конкуренции и беспомощности место, что хочется покончить с собой, не съев и половины коробки шоколадных конфет с начинкой из орехового масла. Современное кино не признает полутонов. Или ты в королевстве и женишься на принцессе, или тебя пристреливает банда киллеров, нанятая нехорошей корпорацией, которую ты пытался вывести на чистую воду по ходу судебного процесса под председательством продажного судьи.
Снаружи заурчал мотор отъезжающего грузовика. Шум этот стих, в ночи вновь воцарилась тишина.
Я еще с минуту лежал на заднем сиденье, не зная, улыбается Аннамария, глядя на меня, или нет, потом спросил:
— Думаешь, они уехали?
— Думаешь, они уехали? — ответила она.
За обедом я согласился стать ее рыцарем, а ни один уважающий себя рыцарь не будет определяться с дальнейшими действиями, руководствуясь голосованием большинства в комитете, состоящем из двух членов.
— Ладно, — кивнул я. — Пошли.
Мы вылезли из седана, и я воспользовался фонарем, чтобы найти путь к двери в южной стене гаража. Петли скрипнули, когда она открылась, я не заметил этого скрипа, когда открывал дверь в первый раз.
Никто не поджидал нас на узкой дорожке между гаражом и живой изгородью, чтобы оторвать наши головы. Пока все шло как нельзя лучше, но они могли поджидать нас в любом другом месте.
Выключив фонарь, я не решался вести Аннамарию к подъездной дорожке и на улицу из опасения, что наши преследователи оставили там человека.
Почувствовав мою тревогу, Аннамария прошептала: «За домом есть калитка в зеленую зону».
Мы направились к дому. Проходя мимо лестницы, которая вела к ее квартире, я поднял голову, но сверху на нас никто не смотрел.
Мы пересекли укрытый туманом двор. Желтые листья лежали на мокрой траве: нападали с кленов, которые в этой части побережья сбрасывали листву позже, чем в других местах.
В заборе из белого штакетника мы нашли калитку с резными столбами. За ней лежала зеленая зона. Правда, увидели мы только узкую полоску лужайки. Все остальное, на юге, западе и востоке, пряталось в тумане.
Я взял Аннамарию за руку.
— Думаю, пойдем на юг.
— Нам лучше держаться ближе к забору, который тянется вдоль восточной стороны, — посоветовала она. — На западе с зеленой зоной граничит каньон Гекаты.
[23]
В некоторых местах тропинка узкая, и можно свалиться с крутого обрыва.
В Магик-Бич каньон Гекаты — легендарное место.
Вдоль побережья Калифорнии много древних каньонов. Они, словно искривленные артритом пальцы, тянутся к морю, и любой город, построенный вокруг одного из них, должен соединять районы перекинутыми через каньон мостами. Некоторые каньоны широкие, другие достаточно узкие, чтобы называться оврагами.
Каньон Гекаты — из оврагов, но пошире некоторых и глубокий, по дну течет ручей. По берегу ручья (в сезон дождей он превращается в бурный поток) чего только не растет: зонтичные пихты, финиковые пальмы, акации, кипарисы, все с шишковатыми, искривленными стволами, что обусловлено как экстремальными условиями, в которых приходится расти, так и токсичными отходами, которые незаконно сбрасываются в каньон.
Склоны оврага крутые, но спуститься по ним при необходимости можно. Лианы и колючие кусты сдерживают и эрозию, и туристов.
В 1950-е годы насильник-убийца охотился на молодых женщин в Магик-Бич. Затаскивал в каньон Гекаты и заставлял рыть неглубокие могилы.
Полиция поймала его (Арлиса Клирболда, учителя рисования средней школы), когда он избавлялся от восьмой жертвы. Светлые, вьющиеся волосы, смазливое лицо, губы, всегда готовые изогнуться в улыбке, сильные руки, длинные пальцы…
Из семи первых жертв две так и не обнаружили. Клирболд не пожелал сотрудничать со следствием, а собаки могил не нашли.
И когда мы с Аннамарией шагали по зеленой зоне, я больше всего опасался встречи с призраками жертв Клирболда. Справедливость восторжествовала — его казнили в Сан-Квентине.
[24]
Поэтому, скорее всего, они покинули этот мир. Но призраки двух женщин, тела которых не нашли, могли остаться, дожидаясь, пока их останки обнаружат и перенесут на кладбище.
С защитой Аннамарии и необходимостью нарушить планы желтоглазого дел мне хватало. Не мог я отвлекаться на помощь меланхоличным призракам убитых девушек, которые захотели бы отвести меня к своим могилам.
Опасаясь, что даже мысль об этих несчастных жертвах насильника привлечет ко мне их души, я попытался выудить из Аннамарии дополнительную информацию, пока мы осторожно продвигались сквозь непроницаемый туман.
— Ты всегда здесь жила? — шепотом спросил я.
— Нет.
— Так откуда ты?
— Издалека.
— Издалека, в смысле, из Оклахомы? Или из Алабамы? Может, из Мэна?
— Из куда более далекого места. Если я его назову, ты не поверишь.
— Я поверю, — заверил я ее. — Я уже поверил всему, что ты мне сказала, сам не знаю почему, хотя многого не понимаю.
— Тогда почему ты с такой готовностью мне веришь?
— Не знаю.
— Но ты знаешь.
— Знаю?
— Да. Знаешь.
— Хоть намекни. Почему я с такой готовностью тебе поверил?
— Почему кто-либо чему-либо верит? — спросила она.
— Это философский вопрос… или загадка-головоломка?
— Одна причина — доказательства, полученные опытным путем.
— Ты хочешь сказать… как я верю в гравитацию, потому что камень, подброшенный вверх, падает обратно на землю?
— Да. Именно об этом я и говорю.
— Ты не слишком щедра с доказательствами, полученными опытным путем, — напомнил я ей. — Я даже не знаю, откуда ты. Или твою фамилию.
— Ты знаешь мое имя.
— Имя — да. Но не фамилию.
— У меня ее нет.
— Фамилия есть у всех.
— У меня ее никогда не было.
Ночь выдалась холодной; дыхание паром клубилось у рта. И Аннамария казалась очень уж загадочной: я бы, пожалуй, поверил, что именно мы надышали весь этот океан тумана, поглотивший окружающий нас мир, что она спустилась с Олимпа и в ее власти сдуть туман, а потом из него же построить новый мир, по ее разумению.
