Книга Гусарские страсти, страница 55. Автор книги Николай Прокудин

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Гусарские страсти»

Cтраница 55

Мозги Никиты лихорадочно заработали в определенном направлении, воображение нарисовало соблазнительные картины. Теперь он лишь опасался, что Мишка пошутил, и вместо таинственного «вертепа» с обнаженными манящими женщинами, он окажется в обычной прокуренной пивной.

— А ничего, что мы в военной форме? Может, переоденемся?

— Главное, самим быть в форме и боеготовыми! В морге тебя переоденут! — хохотнул Шмер. — Я же тебе сказал, идем отдыхать, но не развлекаться. Считай, что ты сидишь на партсобрании. Хочешь осуществить свои мечты, беги ищи двести рублей.

— Почему двести? Ты сказал одна девка сто рублей стоит.

— А для меня? Я что, буду наблюдателем? Нет, я заслужил, чтоб ты и меня побаловал.

— С ума сошел? За ночь вышвырнуть получку? И на что?

— На то самое! — усмехнулся Шмер. — Получишь всё, как в сказках Шехерезады. Будет всё: и шахини, и хери, и зады…

В канцелярию вошел Ахмедка.

— Ахмедка! Займи сто рублей! — попросил Ромашкин.

— Двести. Займи лейтенанту двести! — перебил скороговоркой Шмер. — Лучше тристо!

— Сто. Сто мне и сто ему.

— Не дам ни рубля никому. Алкоголики. Прогуляете, пропьете, а мне потом ходи за вами к кассе контролировать, получили получку или нет. Я рубль к рублю каждый месяц должен отсылать. Отец следит за накоплением калыма.

— У-у, б-байский сынок! Попроси меня когда-нибудь помочь, пошлю подальше! — Шмер повлек Никиту из канцелярии на выход, по пути инструктируя: — Веди себя тихо, меньше болтай, а то вляпаемся! Ты в городе человек новый, не умничай перед тем, кого не знаешь, и не задирайся!

Ромашкин проснулся. Голова гудела, как колокол после перезвона. Сегодня воскресный день, выходной. Но это у всех, а Никите предстояло идти в роту. Воскресенье для него — рабочий день недели.

В дверной проем просунулась голова солдатика:

— Товарищ лейтенант, начальник штаба строит батальон. Вас срочно вызывает.

— О, черт! Ступай, сейчас я приду.

Мелькали какие-то обрывки смутных кошмарных видений. Непонятно, что такое приснилось ночью, какой-то бред. Вчера что было? Пили?

Едва он пошевелился, как острая боль пронзила тело.

— О-о-о!

— Солдат, стой! Никуда не уходи, жди за дверью, — подал голос Шмер откуда-то из угла. Мишка лежал в одежде и сапогах на матрасе, брошенном на полу и жадно курил.

Ромашкин огляделся, удивляясь с каждой минутой все более. Почему это он оказался в общаге? Чья это комната? Что было вчера? Часть вопросов он непроизвольно задал вслух. На соседних койках зашевелились Лебедь-Белый и Колчаков.

— Ну ты, лейтеха, даешь! — воскликнул Белый. Вскочил и принялся разминаться, выполняя всевозможные физические упражнения. В воздухе мелькали кулаки, пятки, локти.

Бр-р-р! Никита затряс головой. От этой пляски рук и ног его слегка замутило.

Вадик Колчаков взъерошил вихор Ромашкина и участливо спросил:

— Что? Ни черта не помнишь?

— Нет.

— А какой ты был вчера герой! Грозился истребить под корень местные племена, устроить Варфоломеевскую ночь иноверцам, порубать «чурок» на дрова. Требовал танк или хотя бы саблю и коня. Поминал добрым словом конницу Буденного и почему-то Александра Македонского.

Бессвязные воспоминания о событиях вчерашнего дня по-прежнему кружились хороводом в голове Никиты, но никак не выстраивались в стройную и последовательную цепь. Что сон? Что явь? Что бред? Что реальность?

— Кажите, шо вчора було! — заговорил он почему-то на украинской мове.

— Ты ж не хохол, не балакай. Или забыл свою национальность? Что было? Гуляли вчерась, братец! Буйно гуляли-с! — ответил Лебедь-Белый и, закончив разминку, побежал в умывальную комнату, гулко топая по длинному коридору.

— Солдат, ступай в казарму, — простонал Никита. — Передай сержантам, чтобы строили роту. Сейчас приду.

— Какое ступай, — усмехнулся Шмер. — Бери, братец, шинель лейтенанта и неси чистить. Как раз подсохла, и грязь хорошо облетит. Вон она, в углу за дверью стоит, к стенке привалившись.

Никита посмотрел и увидел. Действительно, шинелка торчком, облепленная от погон до полы сухой серой коркой.

— Это где я так упал? Хорошая грязь! Качественная!

— Н-да! Не упал, друг мой, тебя уронили и валяли по земле. Скажи спасибо, что не убили. Ашот спас от верной гибели. Ребра болят? Челюсть цела?

— Челюсть? Кажется, цела… — Никита ощупал лицо и тотчас заныла бровь. — Лоб болит!

— Это тебе кулаком звезданули. Хорошо, кастета в руке у туркмена не оказалось в этот момент. А когда он его достал, то мы уже прибежали на выручку.

Солдатик, прислушивающийся к разговору, был выставлен за дверь крепкой рукой Колчакова вместе с ромашкинской шинелью.

И сей момент в комнату вломился следующий посыльный. Он обратился не к Ромашкину, а к Шмеру:

— Товарищ старший лейтенант. Вас комбат вызывает. Срочно!

— Меня? Может, с Ромашкиным попутал, казак? Может, замполита?

— Не-е-е, вас требует! Точно. Он еще громко что-то по-татарски кричал и топал ногами.

— По-башкирски. Он же башкир. Но непринципиально. Право слово, монголо-татарское иго! Вернее, башкиро-монгольское. Передай, что меня нет. Передай, придет Ромашкин, только почистится и приведет себя в порядок. Нет, стоп! Вот тебе задача: иди, отмывай сапоги, но вначале постучи друг об друга хорошенько, да шапку отбей от грязи, расчеши ее, а то она словно блин смялась и скомкалась.

Третий солдат, вломившийся вызывать Колчакова, был озадачен чисткой брюк.

— Да что ж вчера было-то?! — взмолился Никита.

— Ну, замполит! Ну, забулдыга! — возвел очи горе Шмер. Пришлют же на нашу голову кадры! И где их только выкармливают? Где обучают? Скажи, Колчаков, вы с одного церковно-приходского училища?

— Почему это с церковного?

— Вадик, вас ведь обучают о душе заботиться, опиум для народа распространять. Так вы из одной бурсы?

— Из одной. Только разных приходов и епархий.

— Чувствуется. Он, в отличие от тебя, пить совсем не умеет. Этот… хмырь, знаешь, что вчера начудил?! Не расхлебать теперь. В городе белому человеку опасно появляться месяц-другой.

— И что начудил? Говори уж, не томи! Ночью вас было обоих без переводчика не понять. Вломились, словно слоны…

— Никита пытался устроить этническую чистку Педжена. Трубил, как слон, и бился, как тигр. И откуда мощь голоса в столь худом организме — кожа да кости, ну еще жилы и кал!

— Короче, Миш!

— Короче, вчера произошла битва при Ватерлоо, Бородино и Педжене, одновременно!

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация