— Правую. Возле запястья. На нее было страшно смотреть. Месиво из сухожилий, костей и мяса, — вздохнул зампотех. — Опять остались без начальника штаба.
— Ты — старший по званию, вот и возглавляй колонну. Нехорошо, если старший лейтенант будет майором руководить. Я, кажется, после сегодняшнего дня отвоевался. А где был наш новый комбат?
— Хрен его знает. Где-то при штабе отирался. А Метлюк за каналом остался с третьей ротой, с другой стороны «зеленки». Если командиры отыщутся, тогда будут они «рулить». А не найдутся — ладно, сам поведу батальон домой, — согласился со мной зампотех.
К нам подошел Хмурцев и сообщил, что Ошуев приказал съездить в морг, в Баграм, опознать трупы.
— Но погибшие, все из разных подразделений. Кто поедет? Не собирать же команду из пяти офицеров! — поинтересовался Вадик.
Вересков посмотрел на меня вопросительно:
— Никифор! Поедешь? Ты практически всех солдат батальона в лицо знаешь. А я только механиков. Может, сгоняешь?
«Вот черт! Еще одно испытание на прочность и крепость нервной системы!» — подумал я и внутренне содрогнулся, представив то, что увижу… В морге опознать десяток изувеченных солдат!
— Да я там сам останусь при виде этой жуткой картины, лягу рядом! — вскричал я в полном отчаянье.
— Ну и какие предложения? Собрать толпу офицеров и пусть отправляются узнавать своих подчиненных?
— Ладно, хрен с вами! А на чем ехать? — вздохнул я.
— Спроси у Героя или у командира полка, — ответил Хмурцев. — Это они распорядились.
На мой вопрос о транспорте, «кэп» указал на два БТРа полковых связистов:
— Бери эти «коробочки» и езжай быстрее!
Я подозвал попавшихся на глаза стоящих в сторонке сержантов.
— Якубов, Муталибов! Парни, поедете со мной. Живо!
— Куда, товарищ старший лейтенант? — с опаской спросил Гурбон.
— В Баграмский морг.
— О, шайтан! — взвизгнул Гасан Муталибов. — Я не могу! Я боюсь мертвецов.
— Эти мертвецы — твои вчерашние приятели, папуас!
— Ну, чего вы сразу обзываетесь? Я ведь действительно боюсь крови и мертвых! Вы же помните прошлый год…
— Хорошо, постоишь возле дверей, позову, если кого-то не узнаю или понадобится твоя помощь! — махнул я раздраженно рукой. — Поехали! Кто-то должен меня охранять перед заменой, в конце-то концов!
Психовали не только сержанты, но и я. Тело била сильная нервная дрожь и неприятно сосало под ложечкой. Не вырвало бы при виде крови. Очень этого не хочется…
На окраине медсанбата стояли два ангара. Это и был морг. У ворот на цинковых ящиках сидели и курили три солдата-дембеля, с выбритыми до блеска головами. Чувствовался посторонний подозрительный запах (наверное, анаша). Выглядели они устрашающе и вызывающе нагло: голые по пояс с толстыми серебристыми цепочками на шеях, с огромными наколками на теле. На плечах и груди красовались броские надписи и рисунки: «ОКСВА» (ограниченный контингент советских войск в Афганистане), «2 года под прицелом», «Баграм», «ДМБ 87». Надписи кричали о героической службе парней (очевидно, в этом морге), об их боевых буднях и ежедневном риске. Тыловые герои, от безделья, испещрили себя воинственными надписями с головы до пояса. Под штанами было не видно, есть ли «иероглифы» ниже поясницы или нет. Но наверняка какой-нибудь из обкурившихся балбесов что-то боевое написал и на ягодицах. Чуть в стороне, на земле, прислонившись к забору из аэродромной арматуры, полулежали пятеро дремлющих молодых бойцов. Видимо, похоронная команда.
Гасан присел на корточки в сторонке и закурил папироску. Гурбон схватил за шиворот узбека-земляка, обнял его и затараторил о чем-то быстро-быстро на своем родном языке. Везде у него находятся земляки и родственники!
— Эй, черти! Это морг? — спросил я у бойцов.
— Ну… — издал звук, судя по всему, старший.
— Что «ну»! Морг? — рявкнул я.
— Морг, — ответил самый стройный из них.
В моем батальоне таких здоровяков не было. В горах жирок не нагуляешь! Отожрались на госпитальных харчах, в тишине и покое.
От солдат слегка разило спиртным. В тенечке — я приметил — стояла трехлитровая банка, наполненная какой-то жидкостью и наполовину опустошенная.
— Да вы все пьяны!
— Вовсе нет! А ты по трезвому делу тут поработай! — стал оправдываться наиболее вменяемый из этой троицы.
— Сопляк! С тобой замкомбата говорит. Повежливее!
— Виноват! — ответил он.
— Кто тут старший?
— Я. Сержант Панков! — представился разговорчивый. — Какие проблемы?
— Нужно опознать десять человек, которых сегодня привезли из «зеленки».
— Тринадцать. Сегодня поступило тринадцать трупов. Может, тут и ваши. Сейчас попытаемся разобраться, кто есть кто. Внутрь пойдете или сюда выносить?
Муталибов при этих словах охнул и побледнел.
— Там в помещении прохладно или духота? Запах ужасный? — поинтересовался я у сержанта. — Тошно?
— Нет, там прохладно и не воняет. Они еще не успели испортиться, свежие. В камере для этого поддерживается холодок. Лучше войти на «склад». Тут вы сразу сомлеете.
— Ну, открывай врата ада, привратник.
…Лучше бы я туда не заходил. Холодный полумрак «некрополя» вселял ужас. Сразу от порога, вдоль стены, стоял длинный ряд стеллажей, на которых лежали носилки. На носилках — мертвецы, скрюченные, в тех позах, в каких их настигла смерть. Только руки и ноги стянуты веревочками, чтоб в гробы вместились, иначе окоченеют и не поместятся. Обнаженные обмытые тела молодых парней. Будто бы спящие. Но нет, они были с пулевыми отверстиями и рваными осколочными ранами. Мои солдаты и сержанты. Бывшие…
— Ваши? — участливо задал вопрос сержант.
Я молча кивнул в ответ. Я был в состоянии глубокого шока и с трудом приходил в себя. Руководитель похоронной команды взял в руки планшет, ручку, связку бирок и приготовился к работе.
— Мои! Это Орловский! — показал я пальцем на ближайшего. Сержант что-то написал, а другой солдат повесил одну бирку на шею трупа, а вторую на большой палец ноги. — Вот этот Насонов! Этот Филимонов! Это Гогия. Этот Ахметгалиев. Вот с наколкой на плече Велесов. Этот Башметов, Это Лапин. Тот Исламов. Боец без головы…
— Так точно! Одно тело доставлено без башки, — буркнул санитар.
— Это, наверное, Азимов. Разведвзвод. Взводный говорил, что ему голову гранатометом оторвало. — Я на минуту задумался. — Других таких нет?
— Нет. Но нужно по иным признакам, по приметам определять. Родинки, татуировки…
— Значит, это точно он. Татуировок не было. Родинки — не знаю, какие есть. Были… Маленького роста, смуглолицый, — тихо произнес Якубов. — Без головы стал еще меньше…
