– Я слушаю!.. Гм… Что у тебя случилось? – сухо произнес полковник Кирилленко. – Какие-то проблемы в «Эвересте»?
– Да нет. На работе пока все в порядке, Виктор Викторович, – не утруждая себя приветствиями, сказал Максим. Звоню, чтобы сообщить, что вернулся.
– Я в курсе, – буркнул в ответ полковник. – Мне уже об этом доложили. Но я чувствую, что у тебя ко мне какое-то дело?
– Да, Виктор Викторович. Хотел просить вас об одной услуге. Это для меня очень важно… Два года тому назад, неподалеку от Усть-Луги, неизвестный подонок на «Жигулях» обстрелял пост ГАИ и убил двух ни в чем не повинных людей, мужчину и женщину, которых незадолго до его появления остановили для проверки документов.
– Да, припоминаю это дело, – выдержав паузу, ответил Кирилленко. – Потом он бросил машину на шоссе и скрылся. И что дальше?
– На руле «Жигулей» обнаружили отпечатки пальцев. Но тогда, два года назад, данных об их хозяине в милицейских архивах не было – раньше он, видимо, никогда не задерживался. Но уже минуло столько времени, возможно, убийца успел где-нибудь засветиться. Вам стоит только отдать распоряжение, и ваши ребята поднимут старое дело, проведут новый сравнительный анализ, и результаты положат на ваш стол уже через несколько дней.
– Зачем тебе все это нужно? – шумно выдохнув, спросил Кирилленко.
– Убитые мужчина и женщина – мои мать и отец.
– Ах, вот в чем дело… – Полковник некоторое время молчал, переваривая услышанную от Максима информацию, потом протяжно помычал в трубку, задумчиво постукивая костяшками пальцев по столу, и наконец сказал: – Ладно, попробую еще раз поднять дело. Хоть это и не так просто, как тебе кажется. Не уверен, что в нем появились какие-то новые факты. Как только мне сообщат результат, я позвоню.
Не прощаясь, Кирилленко повесил трубку и задумчиво свел к переносице мохнатые седые брови. Поразмыслив некоторое время, он нажал на кнопку стоящего на столе селектора и, чуть наклонившись к микрофону, произнес:
– Майора Ветрова ко мне. Срочно, – а потом снова перевел взгляд на сидящего напротив, на стуле, крепкого плечистого парня в штатском.
– Какие-нибудь неприятности, Виктор Викторович? – спросил тот, внимательно разглядывая появившееся на гладко выбритом лице полковника странное выражение.
– Что? А, нет, все нормально, Олег… Надеюсь, что все нормально… – Кирилленко каким-то отсутствующим взглядом посмотрел на своего визави и поинтересовался: – Ты случайно не знаешь, где сейчас майор Северов, бывший командир СОБРа? Чем он сейчас занимается?
– Разве вы не знаете, Виктор Викторович?! – удивился парень. – Северов погиб, уже больше года назад. Странное, в общем-то, дело, криминальное. Есть версия, согласно которой его убрали те же самые люди, которые ранее убили его жену и дочь. Майора нашли мертвым, в собственной квартире. Согласно данным медицинской экспертизы, его убили тремя выстрелами в упор. Два в грудь, один – в голову. Потом облили труп кислотой и устроили в квартире пожар. От тела мало что осталось, практически одни кости, но патологоанатомы дали заключение, что убитым являлся именно Северов. Группа крови и прочее… Нет никакой причины сомневаться в достоверности заключения. Его похоронили рядом с женой и дочерью, на Южном кладбище. Уголовное дело, разумеется, завели, и сейчас это бесперспективный «глушняк», висит у «убойщиков», как гиря. Сами понимаете, шансов найти тех, кто это сделал, мягко говоря, чрезвычайно мало…
– Почему я только сейчас впервые об этом слышу?! – засопел Кирилленко, недовольным взглядом уставившись на собеседника.
– Так ведь вы тогда, кажется, в отпуске были… В Грецию вместе с женой ездили… Да и на тот момент… Он ведь уже полгода как в органах не работал… – растерялся парень в штатском. – Подполковник Ведякин в курсе, разве он не докладывал вам?
– Ведякина отправили на пенсию на следующий день после моего возвращения из отпуска, сам знаешь! – рявкнул полковник. – Мы с ним буквально двумя словами перебросились, и больше он здесь не появлялся… Ладно, шут с ним, с Северовым! В конце концов, действительно, на момент смерти он уже не работал в органах МВД, – понизил Кирилленко голос. Достав из кармана форменного кителя белый носовой платок, он промокнул им выступившие на лбу капли пота. – Вернемся к нашим баранам. Кто был тот несчастный, которого грохнули вместо Бармаша в подъезде его дома?
– Некто Сурков Петр Константинович, пятьдесят второго года рождения, ранее не судимый, – сверился с записями в блокноте парень. – Женат, имел четверых детей, до последнего дня одиннадцать лет подряд работал в морском торговом порту, начальником инструментального цеха. Ошибочка вышла, товарищ полковник… В нашей работе иногда такое случается. Исполнитель уже наказан, поедет в Выборг, на завершение дела с таможенниками. Парень толковый, думаю, надо дать ему шанс реабилитироваться за промашку.
– Где сейчас Бармаш?
– Неизвестно. Прячется где-то, боится нос высунуть. Я уже распорядился насчет вокзалов и аэропорта. Если его фамилия появится в списках пассажиров, я буду знать об этом уже через пять минут, и мы его немедленно возьмем. К розыску подключены также несколько осведомителей из бандитской среды, но пока все они говорят только одно: после убийств Винта, Седого и Шварца бригада Бармаша бесследно растворилась, а контролируемые ею фирмы сейчас платят мзду «быкам» Красавчика.
– Мне нужен Бармаш! Ты понял, Олег? Делай все, что угодно, переверни вверх дном весь город, но Бармаш должен быть найден! Как только разыщешь – немедленно ликвидировать, быстро и без осложнений… Лучше всего, чтобы он просто пропал без вести. Хватит уже мне крови и всяких раздавленных электричкой «жмуриков»!.. С такой дилетантской практикой надо кончать. Поменьше шума!
– Понял, товарищ полковник, – кивнул парень в штатском. – Можно идти?
– Иди. – Кирилленко небрежно махнул рукой в сторону выхода и, откинувшись на спинку кресла, проводил своего агента задумчивым взглядом, пока за ним не закрылась дверь.
Глава 40
«Можно, конечно, выпендриться, – думал молоденький сержант милиции из компьютерного отдела, грызя ноготь и разглядывая результат повторной дактилоскопической экспертизы. – Можно прогнуться и сравнить «эти» пальчики с «теми». Хотя, с другой стороны, не всякий прогиб может оказаться удачным… Не всякая инициатива поощряется. Известно же, что она наказуема. Сделаешь доброе дело, а потом сам же по шапке и получишь…»
Повторная экспертиза, как и следовало ожидать, дала отрицательный результат. Это означало, что снятые с руля темно-синих «Жигулей» отпечатки пальцев, обнаруженные во время усть-лужской операции, в картотеке питерского УВД снова не значились. То есть их владелец за прошедшее время, по имеющимся в разработке следственных органов делам, нигде не проходил и нигде «наследить» не успел.
Но оставалось еще несколько дел, которые значились в картотеке под грифом «секретно», и по известному приказу начальника РУОПа их категорически запрещалось трогать и идентифицировать, поскольку считалось, что они предназначены для Центра. Сами документы полковник Кирилленко забрал лично и в Центр уже, наверное, переправил. Но «пальчики» остались в компьютерном архиве с пометкой как неидентифицированные и «висели» там, никому уже в питерском РУОПе не нужные, а в принципе, о том, что они сохранились в компьютере вообще, кажется, не знал никто.
