– Ну что? – усмехнулся бригадир. – Страшно стало, сука?! Предупреждал я тебя – не надо действовать мне на нервы, не надо злить, не надо становиться у меня на пути, но ты не послушал… Теперь поздно, – покачал головой Бармаш. – Талончик прокомпостирован. Хотя… – Подонок брезгливо поморщился и вдруг, схватив женщину за руку, рывком поднял ее с усыпанного пеплом пола и сильно толкнул к стоявшему рядом Ишаку. – Ну-ка, возьми на прицел шлюху. Барыга вызвался заменить ее на трудовой вахте. Он просто горит желанием настроить мой «инструмент» на нужную волну. Правда, козел? – обратился бандит к Максиму, облизав пересохшие губы. – Сейчас ты подойдешь ко мне, встанешь на колени, медленно и аккуратно вылижешь пыль с моих ботинок, а потом поиграешь на «кожаной флейте». А можно наоборот: сначала на «флейте», а потом ботиночки лизать. Ну конечно же, так будет лучше. – Бармаш мерзко заржал. – Да, не забудь снять чемоданчик с лапищи своего верного пса – принесешь чемоданчик прямо вот сюда, ко мне. Только не дергайся резко, прошу тебя, а то Ишак – человек нервный, глядишь, пальчик нечаянно дернется и надавит на курок. Ба-бах! Ну шевелись, а то я уже слишком долго здесь задержался…
Денисов и Гесслер переглянулись. Накалившаяся до наивысшей точки обстановка позволила им понять друг друга без единого слова. Генрих слегка опустил веки, давая знать, что готов к действию.
Ишкевич, завороженно слушающий своего подельника, сильнее прижал дуло пистолета к виску Ренаты. Женщина громко вскрикнула. Бармаш с идиотской ухмылкой принялся медленно расстегивать джинсы, приспустил «молнию».
Максим извлек из кармана маленький ключик, открыл замок наручников, снял «браслеты» с запястья Генриха, набрав нужную комбинацию цифр, разблокировал замки «дипломата» и продемонстрировал «быкам» содержимое – один миллион долларов. Закрыв крышку, он взял чемоданчик в руку и медленно направился к Бармашу. Шаг за шагом он сокращал расстояние, настороженно наблюдая за движениями бандитов. Бармаш отступил на два шага, вынимая из кармана заточку…
– Стоять! – приказал он. – Открой кейс и кинь мне верхнюю пачку в левом углу. И не вздумай хитрить, я все вижу!..
Денисов поставил «дипломат» на усыпанный гарью пол и открыл его. Достав перетянутую банковской лентой упаковку денег, он бросил ее Бармашу. Тот разорвал бумагу, попробовал купюры на ощупь и, довольный, кивнул Ишаку.
– Молодец, барыга, честно работаешь, – одобрительно хмыкнул подонок, засовывая пачку во внутренний карман куртки. – И это правильно – с нами по-другому нельзя. Сейчас спокойно подходи ко мне, не торопясь опускайся на коленки, разевай пасть и принимайся за дело. Если хорошо получится, – раньше закончим. Ишак приведет девчонку. Она здесь недалеко, но найти ее ты все равно не сможешь. Ну, так я жду удовольствия! – заорал Бармаш. – Иди сюда, сука!..
Бандит чувствовал себя победителем, не догадываясь о том, что гусарская рулетка иногда преподносит особые сюрпризы…
Максим искоса взглянул на немца, потом весь сжался, точно тугая пружина и, сделав несколько спокойных шагов, вдруг стремительно бросился вперед и обрушился на ненавистного противника всем своим весом. «Господи, только бы успеть!..»
Выскользнув из рукава плаща, в ладонь Генриха упала тяжелая рукоять пистолета, и крепкие пальцы крепко обхватили холодную сталь. И вот уже смертоносный ствол был направлен прямо в лоб ошалевшему от неожиданности Ишкевичу.
Мелькнувшая в воздухе левая рука Максима рубящим ударом сверху выбила на пол заточку, и тут же правая со страшной силой врезалась в челюсть замешкавшегося всего на долю секунду отморозка. Хрустнули сломанные кости. Ботинки Бармаша оторвались от пола и взлетели по дуге на полметра вверх. Сдавленно хрюкнув, мордоворот тяжело рухнул спиной на каменный пол. Последним аккордом прозвучал страшный удар ногой, в который Макс вложил всю свою силу и ненависть: словно сухое печенье, треснули шейные позвонки лежащего навзничь Бармаша, и тот, не приходя в сознание, тут же отлетел в мир иной. Он уже не услышал, как ночную тишину один за другим взорвали выстрелы, слившиеся воедино, как сраженный пулей Ишак рухнул на пол, увлекая за собой вниз заложницу, как несколько секунд спустя гигантское пепелище наполнилось пронзительными криками, громыханием тяжелых шнурованных ботинок и шипением раций.
Ворвавшиеся в зал бойцы СОБРа тотчас уложили лицом в сажу Максима и его телохранителя Генриха, заломили руки, защелкнули наручники, приставили к затылкам автоматы. Остальным участникам разборки было уже все равно – их души медленно поднимались к зияющей в прогоревшей крыше огромной дыре. Кому-то из них предстояло встретиться с богом, а кому-то – с дьяволом. Для Ренаты и террористов время остановилось навсегда.
Последними в здании появились майор Безукладников и полковник Кирилленко. Они приблизились к месту трагедии, посмотрели на распластанные на черном полу трупы, на набитый долларовыми купюрами «дипломат», на лужи крови, растекающиеся из-под тел Ренаты и Ишкевича, на вылезшие из орбит остекленевшие глаза Бармаша, на неподвижно лежащих под стволами автоматов двоих мужчин. Оба милиционера думали каждый о своем.
Майор Безукладников проклинал сегодняшний день, когда он, подчинившись этой кабинетной крысе Кирилленко, вынужден был бездействовать – вместо того чтобы отдать приказ на задержание террористов, вместо того чтобы освободить заложницу и не подвергать бессмысленному риску жизни двух парней, отчаянно пытавшихся вызволить из рук бандитов женщину и ребенка. Он резко повернул голову к полковнику и с ненавистью посмотрел на него. На губах Кирилленко играла едва заметная ухмылка. Майор скрипнул зубами.
– Это что?! – взорвался вдруг он. – Это боевая операция?! – Его трясло от негодования. – Завтра же подам рапорт!.. Лучше на зажравшихся нуворишей работать, чем выполнять приказы таких тупых продажных ублюдков! Господи, что произошло со страной?!! Кто в ней теперь заправляет?!
Полковник Кирилленко, не обращая никакого внимания на Безукладникова, возбужденно воскликнул:
– Замечательно! Просто замечательно! – Он поднял с покрытого гарью пола чемоданчик с деньгами. – Тройное убийство!.. Крымов! – Полковник повертел головой по сторонам.
– Я здесь, товарищ полковник, – отозвался коренастый парень в камуфляже и маске, подскочив к полковнику. Во время проведения операции все спецназовцы были на одно лицо и узнать их можно было только по голосам.
– Сегодняшняя операция не должна нигде фигурировать. Не было никаких заложников и освободителей! Ясно? Приказ сверху, из Москвы. – Полковник многозначительно поднял указательный палец. – Доведите его до каждого из бойцов.
Безукладников поморщился, словно от зубной боли, и отвернулся.
– Но, товарищ полковник!.. – неуверенно возразил Крымов, но тут же нарвался на свирепый резкий выкрик Кирилленко:
– Приказы, лейтенант, не обсуждаются!!! – Смерив спецназовца испепеляющим взглядом, Кирилленко сделал ему категоричный жест рукой, тем самым давая понять, что разговор окончен, и посмотрел на распростертого на полу под ногами Денисова, тело которого часто и сильно вздрагивало будто от холода. – Ну вот и все, делец, попался ты… Жаль только фрау твою! Красивая была женщина! – На тонких губах оборотня заиграла мерзкая усмешка.
