Вор встал, не сводя с «подполковника» хищных, сохранивших молодой блеск глаз, подошел к окну, выходившему на въездные ворота особняка, и затих. На три долгие минуты в комнате повисла мертвая тишина. Было отчетливо слышно, как тикают наручные часы одного из незваных гостей. Наконец вор обернулся, встретился взглядом с усатым эфэсбэшником и тихо спросил:
– Какие вы даете гарантии?
– Гарантии чего, Петр Корнеевич? – натянуто улыбнулся собеседник. – Не понимаю.
– Того, что, отдав вам кассету, я обрету покой, – уточнил старик. – Мне уже давно за семьдесят, вам это известно. И мне не страшно умирать. Даже прямо сейчас. Помните, что писал Булгаков? «Страшно не то, что мы смертны, а то, что мы смертны внезапно». Так вот – ко мне это не относится. Кассета, из-за которой вы носом роете землю, действительно у меня. Но это не помешает мне просто послать вас к чертовой матери, получив за это в ответ или автокатастрофу, или неожиданный взрыв газа в доме. Не помешает, если только…
– Что, Петр Корнеевич? Говорите! – старший из гостей развел руками. – Раз уж у нас пошла торговля, то я готов выслушать и ваши предложения. В споре, как известно, рождается истина!
– Дело в том, что и без ваших условий я сам решил завязать с делами и уйти на покой. Совсем уйти, понимаете?! – старик нервно покусал бескровные губы. – Когда я просмотрел кассету, то она меня здорово проняла! Надо же, подумал я, какая сволочь этот ментовский полковник! Одно дело барыг всяких трясти, и совсем другое – похищать у человека жену и маленькую дочь! Да за такие дела нужно за яйца подвешивать на площади, так, чтобы другим неповадно было!
Вор произнес эти слова таким тоном, что Ворон не сомневался – Корнеич действительно говорит то, что думает. Здесь не было никакого театра.
– Но потом мне в голову пришла шальная мысль, будь она неладна! – старик ударил кулаком в ладонь другой руки. – Понимаешь, начальник, решил я наказать этого мента! Да и жадность меня, старого, обуяла. Захотелось деньжат приличных по-легкому срубить! Когда-то давно мы с полковником уже встречались, так что был у меня его телефончик… В общем, позвонил я ему и сказал: так, мол, и так, у меня есть вещица, которая, попади она в ФСБ, моментально сведет тебя в могилу. Полковник засуетился, занервничал! Сразу понял, о чем я толкую… И сообразил, что я не какой-нибудь там дешевый следак, меня на туфте не проведешь! – старый вор отошел от окна, сел в кресло и, залпом допив остатки виски, плеснул себе еще полстакана. – И тогда я потребовал с него денег и пообещал, что не стану делать с кассеты копий, а просто отдам ее ему, если он выполнит мои условия…
Корнеич поднял глаза и поочередно посмотрел на каждого из сидевших напротив гостей.
– Вчера вечером мне позвонили из моего зарубежного банка и сообщили, что деньги поступили… Полковник заплатил, и теперь я должен отдать ему кассету. Сегодня.
По выражениям лиц сидящих напротив него гостей вор понял, что сообщенная им информация их удивила. Внезапно старший хитро улыбнулся, словно ему на ум пришла очень интересная мысль, и, почти по-приятельски посмотрев на старого вора в законе, как-то задумчиво спросил:
– А на какой сумме вы с ним сошлись, а, Петр Корнеевич?
– Вы внимательно смотрели видеозапись, начальник? – спросил старик. Ворон утвердительно кивнул. – Так вот, именно на ту сумму, которую приготовил Денисов в качестве выкупа за жену и дочку. На миллион долларов.
– И что, Кирилленко согласился?! – поднял брови гость.
– Как видите! – пожал плечами вор, чувствуя, что партия, которую он не надеялся свести даже вничью, будет им выиграна. По неизвестным причинам затеянный им против полковника шантаж пришелся офицерам ФСБ весьма кстати. К чему бы это? Впрочем, одна догадка на сей счет у Корнеича все же имелась…
– Ай да старик, ай да комбинатор! – весело рассмеялся усатый, наливая себе очередную порцию виски. – Мало того, что всю жизнь «бомбил» сейфы, мало того, что на старости лет нашел себе заграничного компаньона, который зарабатывает для него деньги, так в завершение своей криминальной карьеры еще и в шантажисты подался! Да как успешно! Первое же дело принесло миллион баксов! Тут нужно крупный талант иметь, по-другому и не скажешь. Верно, Корнеич?! – Ворон искоса взглянул на хозяина дома и подмигнул.
– Вам виднее, начальник, – с усмешкой отозвался тот. – Так вот, за всю свою долгую жизнь я никогда никого не продавал. Данное мной слово всегда было крепче и надежней, чем любой документ, заверенный печатью и подписью самого большого начальника. Поэтому Кирилленко и согласился на эту сделку. Он знает: коли уж я обещал, что кассета будет у него на следующий день после перевода денег и что я не стану делать копии с целью доить его до конца своих дней, то, значит, так оно и будет! И вот какое мое условие. Я готов передать вам кассету, но только если вы, начальник, – вор ткнул пальцем в Ворона, – даете мне слово, что сегодня вечером полковник ее получит. Что будет потом – уже не мое дело… И еще один момент. Подельника я вам тоже сдавать не буду. Для вора в законе заложить кореша – это то же самое, что стать «петухом». Я всю жизнь прожил честно, по понятиям, так что хочу и умереть честно! А если вы не согласны, тогда можете доставать ствол и валить меня прямо сейчас. Все равно ничего не получите, – Корнеич поднял стакан и сделал большой глоток виски, после чего откинулся на широкую спинку кресла, давая тем самым понять, что разговор окончен. Старик уже не сомневался в том, что его конец близок…
– Хорошо, я принимаю ваше предложение, – неожиданно произнес усатый. Корнеич успел заметить, как молодой чекист непонимающе посмотрел на старшего и тронул его за плечо, словно пытаясь удержать от опрометчивых действий. Однако тот сделал вид, будто не заметил реакции своего напарника. – Даю вам честное слово офицера, что сегодня же вечером Кирилленко будет держать в руках ту самую кассету, которую вы мне передадите. И обещаю, что отныне и навсегда я и мой коллега позабудем о существовании Петра Корнеевича Сергеева. Живите спокойно. Что же касается вашего подельника… – Ворон на секунду задумался, – …то пусть будет по-вашему. Не закладывайте его. Но я не обещаю, что мы не станем пытаться выйти на него по своим каналам.
– А это уже меня не касается! – возразил вор. – Делайте, что считаете нужным. Такая ваша работа. Но моя совесть останется чистой. И я оставляю за собой право предупредить его о вашем к нему пристальном интересе.
– И еще одно условие, Петр Корнеевич… – продолжил Ворон, поймав пристальный взгляд старика, в котором явственно читалась радость победы. – С деньгами, которые вы получили от полковника, вам все же придется расстаться. Вот, – усатый достал из внутреннего кармана пиджака аккуратный коричневый бумажник, из нагрудного кармана – авторучку, извлек из бумажника чистый листок бумаги и чирканул на ней несколько цифр, после чего пододвинул карточку к старику. – Здесь номер банковского счета. Сегодня же вы позвоните в свой банк и дадите команду перевести на этот счет миллион долларов США. Если нет, то можете считать, что мы с вами не договаривались.
