Мужчины, кряхтя, оторвали пита от пола и потащили его вверх
по лестнице. На лапах пса висели кирпичи, больше всего Бандюша напоминал
вывороченный из земли памятник собаке Павлова. Сейчас его затащат в мою ванну,
и угадайте с трех раз, кому поручат сбивать камни, отдирать битум и мыть
собаку? Надеюсь, у вас нет сомнения по поводу кандидатуры. Ею, естественно,
окажусь я!
– Что у нас происходит? – раздался голос, и в холл вошел
Дегтярев.
Дима начал путано объяснять полковнику, в чем дело. Приятель
нагнулся над ванной.
– Да уж, не хотел бы я туда упасть!
Не успел он вымолвить фразу, как в мое сердце змеей вползла
тревога.
– Немедленно отойди в сторону! – заорала я.
Дегтярев не любит подчиняться приказам, поэтому и не подумал
пошевелиться. Впрочем, события развернулись столь стремительно, что полковник
все равно не успел бы отскочить в сторону.
Собаки, нервничающие в зимнем саду, услыхали голос
Александра Михайловича и решили встретить любимого человека. Скорее всего, они
все вместе налетели на дверь. Она распахнулась. Освобожденная свора ринулась к
лестнице, впереди несся Снап, за ним ковылял толстенный Хучик, шествие замыкала
старуха Черри, из-за подслеповатости потерявшая резвость.
– Стой! – заорал Кеша. – Сидеть!
Куда там! Снап, толкнув Аркадия, полетел вниз, сын попытался
сохранить равновесие, пошатнулся, наступил на Хучика… Мопс истошно завизжал,
Кешка машинально шагнул вперед, не попал ногой на ступеньку и, не выпуская
Банди, упал. За ним нырнул Паша. В глазах у меня замелькало. Если вы
когда-нибудь видели мультики про Тома и Джерри, должны представить, что
случилось дальше. Клубок из Кеши, Снапа, Банди и Паши скатился вниз и врезался
в полковника, разглядывающего битум. Раздался вопль. Я прижала руки к лицу! Ой
мама родная! Вот кошмар! Настоящая катастрофа! Александр Михайлович рухнул в
ванну, туда же свалились Банди и Аркадий. Паше по непонятной причине повезло,
он притормозил возле кучи битых кирпичей. Снап налетел на него и недовольно
гавкнул, Хучик добрел до Димы и уселся у его ног, преданно заглядывая парню в
глаза. Меня заколотила дрожь. Из ванны не донеслось ни звука. Господи, они
разбились насмерть!
Не успела я сообразить, что следует делать, как пуделиха
Черри преспокойно влезла на спину Аркадия. Растерявшая остатки разума собака
решила погреться возле любимого хозяина.
– Пошла ты на… – завопил Аркашка, пытаясь подняться.
Я не одобряю непарламентские выражения, но в данную минуту
почувствовала себя счастливой.
– Котик, ты жив!
Кеша встал на ноги.
– Да… живее всех живых.
– Не нервничай, золотце! Все замечательно.
– Мать!!! Что ты видишь тут хорошего!!!
Я хотела было мирно ответить: «Главное, что все живы», но
неожиданно расхохоталась. Дегтярев и Кеша, перемазанные с головы до ног черной
липкой субстанцией, заорали в один голос:
– Она еще ржет!
Я прикусила губу:
– Простите, это нервное, вылезайте скорее.
– Они все перепачкают! – заявил Дима.
– Что же, нам теперь тут жить? – простонал Кеша. – Я
понимаю, вам полы дороже, чем мы с полковником. Вызывайте кран!
– Зачем? – не понял прораб. – Оно конечно, можно, только
позвоню – и он приедет, но к чему здесь подъемник?
– Вынесет ванну вместе с нами во двор, – пояснил Кеша, – там
мы с полковником и станем жить, пока дождь и снег битум не смоют. Матери-то
полы жалко.
Я возмутилась:
– Между прочим, про грязь сказал Дима.
– Вам же придется на улице год просидеть, – ляпнул недалекий
прораб, – битум липкий, просто так не отойдет.
– Аркадий шутит, – ледяным тоном прервала его я, – лучше
придумайте, как нам поступить.
Сзади раздался возглас Ирки:
– Пусть разденутся.
– Как?
– Догола, – пояснила домработница, – вон на картонку станут,
ботинки, одежду поскидывают – и в ванную.
– А Банди?
– Возьмут его и на руках отнесут.
Я оглядела совершенно черного пса.
– Измажутся.
– Ну и чего? – хмыкнула Ирка. – И так на чертей похожи, им
хуже уже не будет. Только пусть идут не на второй этаж, а в подвал, в джакузи,
она большая, разом все поместятся, я потом ототру!
– Прикажешь нам тут при всех обнажаться, – надулся Дегтярев.
Ирка пожала плечами:
– Я уйду, Дарья Ивановна отвернется, а Паша с Димой мужчины,
чего их стесняться. Или у вас ТАМ что-то особенное есть?
– Ступай на кухню, – мрачно велел Аркадий, – и сиди молча,
пока до джакузи не дойдем. Мать, отвернись.
Я послушно уставилась на входную дверь. Сзади слышалось
чавканье, кряхтенье, шорох, повизгивание Банди и нервный разговор:
– Помоги брюки снять.
– Не могу.
– Ну потяни.
– Сам тяни.
– Так тяжело, я сидя привык.
– Как ты за преступниками бегаешь, если согнуться не
способен? Эй, осторожней! Похоже, придется побрить наголо.
– Тебя тоже, держи пса.
– Черт, тяжело.
– Эх, молодежь, хилые вы, вот как надо!
– Мама!
Я обернулась:
– Что?
– Немедленно закрой глаза! – заорали голые Дегтярев и
Аркадий.
– Вы же сами меня позвали!
– И не думали!
– Но ведь позвали: «Мама!»
– Мать, – взвизгнул Аркадий, – сейчас же стань лицом к двери
и замолчи!
Я пожала плечами и отвернулась. Глупые люди! Не знают, чего
хотят. То зовут, то…
Ба-бах! Дверь распахнулась, и в прихожую вбежал Генри с
ноутбуком.
– Он теперь летает в новом районе!
– Кто? – спросила я, поеживаясь от ледяного ветра.
