– Добрый день, – потом, не выказывая ко мне никакого
интереса, она повернулась к заведующему и гневно произнесла: – Вениамин, это
просто безобразие! Ведь я заплатила по полной программе, и что? Ограда на
могиле не покрашена, скамейка сломана!
– У вас тут кто-то похоронен? – влезла я в разговор.
– Дама, – резко ответила Майя, – а в чем, собственно говоря,
дело, вы кто?
– Дама ищет могилу Милены Титаренко, – быстро сообщил Веня.
– Ну и при чем тут я? – взъелась Майя. – Я не знакома ни с
Титаренко, ни с этой женщиной, а вот тебя, Веня, великолепно знаю! Обманщик!
Ограда не покрашена!
– Все сделаем, прямо сейчас, – засуетился заведующий, – не
сомневайтесь, Пашка покрасит.
Распахнув дверь, он заорал:
– Эй, Павлуха, бери банку в подсобке, иди…
Мы с Майей вышли на улицу.
– Вы меня не узнаете? – спросила я.
Шляпница прищурилась:
– Извините, у меня столько клиентов!
– Кстати, если ищете могилу и здесь не нашли, съездите в
Центральный архив, там дадут справку, – посоветовал Веня. – Есть еще Самсоновское
кладбище, может, там?
Воцарилась тишина, которая бывает только на кладбище, даже
вороны не каркали, они просто черными кучками сидели на березе, нахохленные и
злые.
Впереди на дорожке с банкой в руках появился Павел.
– Все-таки он жутко похож на Гладышева, – вырвалось у меня.
Майя удивленно вскинула брови:
– Вы знали Олега? Ничего общего! Олежек был ухоженный, модно
одетый мужчина, а это рваный бомж, а уж воняет! Наверное, вы были шапочно
знакомы с Гладышевым, он всегда пользовался отличным парфюмом!
Верно. За Гладышевым постоянно тянулся шлейф дорогого аромата.
Олег душился столь крепко, что я иногда начинала в его присутствии кашлять.
Значит, все же это двойник.
В этот момент могильщик уронил банку. И тут произошло
невероятное. Павел расставил ноги на ширину плеч, вывернул ступни, установив их
на одной линии «носок—пятка», то есть встал в первую балетную позицию. Затем
слегка согнул колени, такое упражнение называется «плие», и, не сгибая
абсолютно прямой спины, наклонился, поднял банку…
Попробуйте сами сделать подобное, мигом упадете, но для
человека, всю жизнь простоявшего у балетного станка, это привычное с детства
упражнение. Я много раз наблюдала, как Олег именно так подбирал упавшую пачку
сигарет или носовой платок.
В голове заметались мысли. Значит, это Гладышев! Но где
родимое пятно? Потом пришло новое соображение: краска!!! Ну кому придет в
голову приводить ограду в порядок в феврале? Большинство людей отправляются на
могилы весной.
Старательно выговаривая слова, я пробормотала:
– Спасибо, поеду в архив. – И бросилась к «Пежо».
Только бы он сразу завелся. Машина меня не подвела. Поднимая
фонтаны грязи, я выехала на шоссе и понеслась в Ложкино, пытаясь сообразить,
как поступить в создавшейся ситуации. Олег или не Олег? Гладышев пропал чуть
больше года назад. Вениамин утверждает, будто Павел работает на кладбище свыше
пяти лет. Ладно, это легко проверить. Родимое пятно отсутствует, но отточенные
движения танцора, легко вставшего в первую позицию… Это как объяснить, а? И при
чем здесь Майя? Про оградку она выдумала на ходу… Нет, следует немедленно ехать
домой, запереться в спальне и подумать. Я полезла за сигаретами. Так, «Голуаз»
закончились.
Я притормозила у ларька. Чуть поодаль прямо из второго ряда
свернул и встал у обочины «БМВ» вишневого цвета с наклейкой на ветровом стекле.
Вот ведь как некоторые водители нарушают правила!
Проехав еще пару кварталов, я увидела вывеску закусочной и
вновь припарковалась. Есть хотелось ужасно. Слопав сандвич и выпив шоколадный
коктейль, я пошла к «Пежо» и краем глаза опять заметила вишневый «БМВ» с наклейкой
на ветровом стекле. Сердце неприятно сжалось.
Я медленно поехала в правом ряду, «БМВ» двинулся следом, он
держался не вплотную, но близко, поворачивая туда же, куда и «Пежо». Мне это не
понравилось до крайности. На Ленинградском проспекте, сразу за метро «Сокол»
свернув направо, я с облегчением увидела на посту Михаила Андреевича и кинулась
к нему:
– Помогите!
– Что случилось? – нахмурился постовой.
– Меня преследует вон та машина, темно-вишневая.
Постовой пошел к «БМВ», который припарковался у булочной, я
посеменила за ним. Проверив в шофера документы, Михаил Андреевич сурово
спросил:
– Женщина утверждает, что вы ее преследуете!
– Я? – изумился парень в кожаной куртке. – На фига она мне
сдалась!
– Но вы едете за мной уже давно!
– Я? Только что отъехал от дома!
– Не врите, я хорошо запомнила вишневый «БМВ» с наклейкой на
стекле.
– Чтобы я прикрепил отстойную рекламу! – вызверился юноша. –
Где ты тут наклейку увидела?
Я уставилась на стекло: ничего.
– Извините, я перепутала.
– Бывает, – улыбнулся парень, – автомобили-то похожи.
Михаил Андреевич хотел было что-то сказать, но тут заметил
очередного нарушителя и замахал жезлом.
– Ты уж больше на меня милицию не натравливай, – хихикнул
водитель, – кстати, куда едешь?
– В Ложкино.
– Это где же такое?
– На Ново-Рижском, за постом ГИБДД направо, через лес.
– Ладно, – хмыкнул «преследователь», – мне, кстати, тоже на
это шоссе, в Кропотово, знаешь?
– Конечно, оно сразу за Ложкином.
– Тогда погоди минутку, я вперед поеду, еще опять
придумаешь, что хочу тебя съесть, – сказал шофер и стартовал с места.
Я тихонько поехала следом. У страха глаза велики. Ладно, все
хорошо, что хорошо кончается. Чувствуя, как липкий ужас покидает тело, я нажала
на газ и без всяких проблем докатила до поста ГИБДД, повернула, оказалась на
узком шоссе, проехала несколько сот метров и увидела вишневый «БМВ» с открытым
капотом и парня в кожаной куртке.
– Что случилось? – крикнула я, притормозив.
– Вы меня преследуете, – рассмеялся юноша, – небось задумали
ограбить.
Я тоже рассмеялась:
