– Здравствуйте, синьор! – бархатным голосом поздоровалась красавица, не переставая улыбаться. – Чем могу вам помочь?
– Я бы хотел узнать, когда отправляется пароход на Лас-Суэртос, – в упор разглядывая аппетитную бразилианку, сказал Охотник, пытаясь вспомнить, где он мог видеть очаровательную смуглянку раньше. Вариантов было ровно… один. Ответ лежал на самой поверхности, и на его поиски хватило всего пары секунд.
Фотография! Да ведь именно с этой нимфой, здесь, на берегу реки, и был заснят Сомов! Там даже домик этот, вокзал, на заднем плане виднелся! Точно. Вот оно, значит, как. Только час, как ступил на землю Бразилии – и вдруг сразу такая удача.
– Пароход будет завтра утром, в половине седьмого, – хлопая длинными ресницами, сообщила женщина. – Он всего один, делает по рейсу в сутки. Восемь часов в один конец, затем обратно. Хотите купить билет?
– Да, – Ярослав достал из нагрудного кармана тоненькую пачку денег. Стало быть, до городка плыть по реке всего восемь часов, а не сутки, как ему ошибочно говорили. Тем лучше. – Сколько?
– Отдельная каюта первого класса – пятьдесят, общая, на четыре человека, – пятнадцать… Ну, а третий, экономический класс вас, конечно, не интересует?
– Конечно, – сдержанно кивнул Охотник. – Пожалуй, я возьму первый класс. Вот, – он положил на конторку пять бумажек, которые тут же исчезли. Взял билет, нарочито медленно пряча его в бумажник и совсем не торопясь уходить.
– Вы янки? – поинтересовалась красотка, плотоядно, как показалось Ярославу, прищурив свои убийственные для любого, находящегося «в поиске» мужчины голубые глаза. – Или немец?
– С чего вы так решили? – с готовностью поддержал беседу Охотник, вовсе уж бесцеремонно навалившись грудью на перегородку. – Может быть, я австралиец?!
– Нет, – она улыбнулась еще шире, обнажив два ряда идеально белых, как жемчуг, ровных зубов. – В Австралии тепло, как у нас. А вы совершенно бледный, ни малейшего загара. К тому же я заметила, у вас кроме реалов есть немецкие марки и доллары. Значит, вы либо янки, либо ганс.
Охотник не выдержал, рассмеялся. Вздохнул, покачал головой и поднял вверх обе руки:
– Сдаюсь. Я действительно немец. Более того, меня даже зовут Ганс. Не верите? Могу показать паспорт. Ганс Розенберг. Торговец из Цюриха.
– Что ж, тогда все понятно, – кивнула, кокетливо поджав коралловые губки, бразилианка.
– Что «все»? – чуть приподнял брови Ярослав.
– Почему вы едете в Лас-Суэртос, – уточнила разговорчивая то ли ввиду отсутствия других клиентов, полуденной жары и скуки, то ли просто по общительному складу характера красавица. – Вам ведь не в сам город нужно, а дальше, в Вервольфштадт. К землякам. Так? Только им вы сможете продать что-то, сделанное в Германии. Местным это, скорее всего, без надобности. Народ там живет скромно и консервативно. Что с них взять? Провинция.
– Возможно, – после некоторого молчания уклончиво сказал Охотник, пристально, испытующе, разглядывая женщину. Но тут же оттаял, улыбнулся и добавил:
– Но прежде всего мне нужно где-то дождаться завтрашнего утра, чтобы сесть на пароход. Желательно – не под открытым небом, под пальмами.
– В таком случае вы обратились по адресу, – вновь обворожительно заулыбалась и затараторила голубоглазая бестия. – У нашей судоходной компании есть гостиница. Неподалеку отсюда, в пятнадцати минутах ходьбы. Не «Мажестик», конечно, но вполне уютно и, главное, недорого. Всего десять реалов за ночь. Клиентам, купившим билет заранее, на треть дешевле. Вот адрес, – она быстро черкнула на листе бумажки несколько слов и протянула его Ярославу. – В конце аллеи свернете налево, перейдете дорогу – и через два перекрестка будет гостиница.
– Это как раз то, что мне нужно! – «обрадовался» Охотник, пряча листок в карман брюк. – Мы, торговцы, народ экономный. Особенно пока не знаешь, будет ли отдача от вложенных денег.
– В Вервольфштадте пока еще не так много переселенцев, но у тех, что уже облюбовали поселок, деньги определенно есть. Причем – у всех. Уж вы мне поверьте!
– Мне, представьте, говорили о том же самом, – лукаво ухмыльнулся Ярослав. – Именно поэтому я и здесь! Кстати, синьорита, я вам представился. А вы…
– Меня зовут Мерседес Орландо, – уже без кокетства, ровно и спокойно сказала женщина. – И если вас интересует, что я делаю после работы, то я вам с удовольствием отвечу – я встречаюсь со своим мужчиной. Он зайдет за мной к семи часам вечера. Сначала мы пойдем в ресторан дядюшки Хосеми, затем будем долго гулять по пляжу и целоваться, а после пойдем ко мне домой и будем любить друг друга до утра.
– Рад, что с этим у вас все в порядке, – развел руками Ярослав. – Но, поверьте, синьорита, у меня и в мыслях не было назначать вам, честной девушке, свидание. Сегодня вечером у меня совершенно другие планы. Я собираюсь найти собутыльника и напиться шнапса, а затем спать без задних ног до утра.
– О, это будет легко! – рассмеялась Мерседес, снова став приветливой к состоятельному клиенту. – На первом этаже гостиницы есть ресторанчик. Там вы без хлопот найдете себе друга, который поможет вам осушить бутылку-другую и будет за это, разинув рот, слушать все, что вы ему скажете! Только не задирайтесь с местными цыганами и смотрите, чтобы наутро не проснуться без кошелька!
– Я так и сделаю, – пообещал Охотник. – До свидания, синьорита. Приятной прогулки и запоминающейся ночи. Когда увидите своего друга… как его, кстати, зовут?
– Леон, – не моргнув глазом сообщила красавица. – Между прочим, он тоже немец.
– Так вот, передайте синьору Леону, что он счастливый человек, раз его любит такая очаровательная женщина. А еще… – Охотник замолчал, словно обдумывая, стоит ли так быстро открывать карты, но в конце концов все же решился. Не имело значения, что произойдет прежде – встреча с бывшим белогвардейцем или мужской разговор с профессором. Без успеха второго первое – всего лишь бесполезная болтовня. Приступать к операции без поддержки сенсея, без уверенности, что он не выдаст, почти не имеет смысла. В крайнем случае, если станет очевидно, что переметнувшийся к фашистам сенсей – отнюдь не жертва рокового стечения обстоятельств, а настоящий враг, он, Охотник, переступит через себя и исполнит приговор. А уже после, зачистив концы и дав себе временную фору, выйдет на контакт с Клименко и, не мешкая, ликвидирует генерала Шальке и врача-убийцу фон Тиллера.
– Скажите ему всего одно слово: Метелица. Это старинное немецкое пожелание. Ему будет приятно.
– Ме-те-ли-ца? – по слогам повторила Мерседес. – Какое странное слово. Совсем непохожее на немецкое. Скорее – на итальянское. Что оно означает?
– Не скажу. Секрет. Мужчина обязательно поймет. И не обидится, поверьте мне, – хитро прищурился Ярослав и, кивнув, покинул контору судоходной компании, спиной ощущая взгляд красотки.
Ну, вот и завертелось. Остается сходить по указанному голубоглазой нимфой адресу, снять номер в гостинице и ближе к семи часам вечера вернуться на пирс, чтобы, спрятавшись за пальмами, издалека понаблюдать, как профессор Сомов, вернувший себе имя, которым его нарек при рождении отец-немец, зайдет за своей подружкой и вдруг услышит из уст бразильской красавицы название своей утопающей в снегу деревушки под Питером, расположенной за многие тысячи миль от Южной Америки. За тридевять земель от этой тропической идиллии, где ровным счетом ничего не напоминало о только что закончившейся на другом континенте самой страшной в истории человечества войне…
