Первое, что сделал Охотник, сойдя на берег и оглядевшись, подошел к скучающему на пристани и погруженному в свои мысли местному стражу порядка, одетому в застиранную униформу песочного цвета, и, умышленно коверкая испанские слова, спросил, далеко ли от города до немецкого поселка и как туда добраться.
– Это просто, синьор, – внимательно, с головы до пяток, оглядев белокожего, заметно выделяющегося на общем фоне незнакомца, процедил полицейский. – Подойдите вон туда, – он указал пальцем на виднеющуюся невдалеке пристань, возле которой стояли на приколе не менее пяти ухоженных, выкрашенных в идеально белый цвет лодок – все как одна – с личным названием на борту, с бензиновым двигателем и даже с развевающимся на легком ветру флагом на корме, изображающим на фоне трациционного немецкого триколора какую-то зубастую образину, отдаленно похожую на волка. По всей видимости, тот самый мифический персонаж из древних арийских легенд, в честь которого и назвали поселок.
– Вы легко договоритесь с кем-нибудь из владельцев лодок, – предположил бразилец. – Они все из Вервольфа. До поселка здесь совсем недалеко, всего три километра вверх по реке… Вы, я так понимаю, немец?
– Да, – кивнул Ярослав. – Только живу в Швейцарии.
– Хотите здесь найти работу, среди своих? – зевнул, прикрыв рот ладонью, полицейский.
– О, нет, нет! Я… э-э… просто торговец! – замахал руками Охотник. – Это моя работа!
– А-а, – протянул страж порядка, вытирая носовым платком выступивший на лбу пот. – Тогда понятно. И чем торгуете, можно узнать? Шнапсом? Ха-ха!
– Всем понемножку, главное – из Германии, из фатерланда, – с самым серьезным видом сообщил Ярослав. – Для наш человек это очень важно, иметь связь с дом. Для начала я хотеть просто узнать, что, сколько и как… э-э… часто надо привозить в Вервольфштадт. Вы меня понимать, герр полицай?
– Понимаю, – кивнул смуглый белозубый «полицай». – Что ж, ваши земляки – народ денежный. Но на всякий случай имейте в виду: если вдруг возникнут какие-то сложности – обращайтесь. Помогу. Меня зовут лейтенант Лосаро Апорт. Я здешний шериф. Еще у меня есть помощники, Мигель и Родриго.
– Энтшульдиген, битте… Только три полицай на весь Лас-Суэртос?! – «удивленно» поднял брови Охотник. – Я вас правильно понять?!
– Этого вполне достаточно, – махнул рукой лейтенант. – У нас не Сан-Паулу. Город маленький. Злачных мест мало. Чужие все на виду. Народ в основном тихий. Трудолюбивый. Скромный. Почти ничего противозаконного не происходит. Да и охрана с рудника помогает, если что…
– С рудника? – брови Охотника снова поползли на лоб. – Охрана?!
– Э-э, да вы, синьор, я погляжу, вообще ничего о наших местах не знаете! – рассмеялся полицейский. – А я-то думал: раз приплыли через океан, торговать, – значит, обо всем осведомлены!
– Я… чего? – продолжал «тупить», делая удивленное лицо, Ярослав.
– Ваши, немцы, не просто так Вервольф-то в сельве возвели за считаные месяцы. Уж не знаю, как они пронюхали о камушках и как договорились, но несколько человек, организовав нечто вроде артели, в складчину купили у правительства Бразилии кусок земли. Огородили его. Поставили вооруженную охрану. Выстроили поселок. И теперь добывают алмазы. Но не сами. Они – хозяева. На руднике работают наши мужчины, местные. Одни добывают и дробят породу, другие – по строительству. Раньше в Лас-Суэртосе жизнь была очень бедная. А сейчас у людей деньги появились. Один мужчина в семье работает – и всем хватает. Так вот… Люди, конечно, довольны. И держатся за свое место. Оттого и порядок.
– О-о-о! – обескураженно помолчав, наконец подал голос Охотник. – Это же совсем другое дело! Алмазы – это много деньги! Такой простор для коммерция! Данке… Спасибо, герр полицай! Я ваш должник! – почтительно кивнув, заверил Ярослав.
– Я это запомню, синьор… э-э, – покачал пальцем явно довольный собой «шериф», скрещивая мускулистые руки на лохматой, плавно переходящей в круглый живот груди. – Э-э…
– Мое имя Ганс Розенберг, – представился русский диверсант. И, сверкнув глазами, заметил: – Думаю, теперь у меня действительно есть повод навестить вас после знакомства с Вервольфштадтом, лейтенант.
– Буду ждать, – улыбнулся Апорт. – Если что, имейте в виду – я пью только дорогой виски и ваш шнапс. Ха-ха!..
– Я запомню, – пообещал Охотник. Крепко пожав мясистую руку толстяка, он неспешно направился к лодочной пристани, на ходу обдумывая только что полученную от местного легавого важную информацию.
О том, что своим появлением на свет поселок нацистов обязан драгоценным камням, полковник Клименко в своем письме не обмолвился ни единым словом. Почему? Возможно, просто забыл. Как может пожилой человек забыть уделить особое внимание само собой разумеющимся для него вещам. По крайней мере, обдумывая ситуацию и так и этак, Ярослав не находил ни одной причины, по которой бывший белогвардеец, рискнувший предложить сотрудничество военной разведке СССР, мог умышленно утаить факт наличия в окрестностях Лас-Суэртоса алмазного рудника…
Однако теперь, с учетом вновь открывшихся обстоятельств, исполнение задачи по уничтожению генерала Шальке и саласпилского врача-изверга фон Тиллера значительно усложнялось. Если верить Апорту, – а не верить ему оснований не было, – Вервольфштадт представляет собой отнюдь не мирное, отдельно стоящее в сельве поселение, зайти в которое может любой, кому не лень, а хорошо охраняемую, окруженную забором территорию. Закрытую зону, куда посторонним вход заказан. Алмазы – это очень серьезно. Значит, есть и колючая проволока, и собаки, и оборудованный по всем правилам контрольно-пропускной пункт, на котором никому не известному чужаку придется пройти тщательную проверку, отвечать на множество вопросов и доказывать нужность своего пребывания в поселке. При этом задавать вопросы Охотнику будет не какой-нибудь идиот, а матерый волчара из СС. И хотя легенда Ярослава, созданная в московских кабинетах спецотдела ГРУ, была стократно отшлифована и выглядела, по мнению генерала Шелестова, почти безупречно, поводов для волнения явно прибавилось. Однако, как бы там ни было, поставленную задачу командования никто не отменял. Она должна быть выполнена, несмотря ни на какие препятствия…
У входа на пристань, где стояли быстроходные катера обитателей немецкого анклава, дорогу Ярославу неожиданно преградил рослый светловолосый здоровяк лет двадцати семи, в традиционной для этих мест легкой хлопковой одежде, с пистолетом в поясной кобуре, с явно бросающейся в глаза армейской выправкой. Типичный солдат легиона СС, вынырнувший из спасительного тенистого уголка навстречу чужаку, охранял здесь водоплавающее имущество птиц более высокого полета и выглядел достаточно сурово. Неужели, подумал Охотник, глядя в серые, холодные глаза выросшего словно из-под земли немца, кто-то из аборигенов, молящихся на рудник и его хозяев, как на икону, рискнул бы украсть или испортить катера богатых соседей? Однако ж мордоворота все равно поставили. На то они и фрицы. Ordnung и дисциплина во всем. Что ж, это для нас знакомо.
