— Есть, конечно! Люди гибнут за металл… — усмехнулся я. — Все дело в деньгах. И Золина, и Такарского убили, так как хотят прибрать к рукам их капиталы. Странно, однако, что вы меня об этом спрашиваете. Неужели ваша супермощная контора не способна вычислить убийцу?
Раскатов скривил губы.
— Что касается твоей версии, думаю, ты недалек от истины. Но этого мало
— Вам известно, кто убийца? — не выдержал я. — Неужели кого-то уже пасете?
— Если бы знал, мы бы сейчас с тобой сейчас не разговаривали здесь.
— Интересное кино! — Я разозлился. — Ничего не знаем, ничего не можем, а кавказскую войну грозились в пять минут завершить! А результат?
— А ты, Кирсанов, как я погляжу, не из трусливых! — покачал головой генерал. — В присутствии трех бывших офицеров КГБ сидишь и дуру гонишь, будто на кухне у своего кореша. Это же просто охренеть, до какой степени нас перестали уважать и бояться! — Он вздохнул. — Цирк…
— «Красные звезды над крышей горят», — произнес я нараспев детские стишки.
Раскатов вскинул брови.
— Это ты к чему?
— К тому, что над «крышей» горят красные кремлевские звезды…
— Ты мне больше не нужен, — сказал он с расстановкой. — Завтра в восемь будь на службе, делай свое дело и поменьше рассуждай. Для этого существуют другие головы. Все понятно?
— Не все, но многое. — Я вздохнул и достал пачку сигарет.
— Высади его! — приказал генерал своему водителю.
На пересечении Московского проспекта с Бассейной улицей «Волга» остановилась у автобусной остановки.
Охранник вышел, посторонился. Я вылез из машины и гаркнул во все горло:
— Рад был познакомиться, товарищ генерал!
«Волга» развернулась и умчалась в сторону центра.
Глава 60.
Дорожные мысли.
Из-за перекрестка вынырнул зеленый огонек такси. Я вытянул руку. Домой, скорее домой! — Курить можно? — спросил я, как только угнездился на заднем сиденье. — Кури! — бросил таксист.
Я закурил и стал размышлять.
Генерал, видать, тот еще гусь! Сожалеет, видите ли, что его гребаную контору перестали уважать и бояться… Другие времена настали, дядя! Думает, все кругом дураки, один он умный. Как бы не так! Кое-что соображаем, кое о чем наслышаны… Когда в начале девяностых КГБ разогнали, комитетчики, которые не очень умные, остались без работы, а кто посмекалистей, как Раскатов, скажем, подались в ментовские структуры. В МВД, к примеру, в управление по борьбе с организованной преступностью — в доблестный РУБОП.
А народ, не опасаясь пресловутого «государева ока», принялся зарабатывать деньги. Те, кто поумней и похитрей, кинулись в свободное предпринимательство, а те, кто книжек не читал, а глотал стероиды и качал мышцы, ломанулись в рэкетиры — снимать пенки с чужих прибылей, грозя тем, кто не желает этими самыми прибылями делиться, неминуемой и жестокой расправой.
Бизнесмены расправ боялись, так что вскоре бритоголовые пацаны насобирали себе на первые навороченные иномарки и роскошные хазы.
Тут-то многие и смикитили, что наезды, иными словами — рэкет, дело прибыльное. Рубоповцы-комитетчики оказались на редкость сообразительными. Зашустрили с докладами к своему эмвэдэшному начальству, мол, так и так, как завещал Железный Феликс, первейшим и архиважнейшим этапом борьбы с преступностью было и остается внедрение агентов в лагерь противника. Руководство взвесило все «за» и «против» и дало отмашку: «Внедряйтесь!»
Недавно в газетах наткнулся на сообщение премьер-министра о том, что в политическую игру вступили люди, имеющие непосредственное отношение к криминалу, — организованные преступные группировки хотят подмять под себя власть в стране.
Америку открыли! Смешно, ей-богу… Будто ведать не ведают, что большинство имеющихся на сегодня преступных группировок были организованы власть имущими силовиками в качестве собственной «крыши».
Кстати, и словцо это из лексикона чекистов, а не уголовников. У них «крышей» называлась структура прикрытия, обеспечивавшая нормальную работу агента и приносившая ему доходы, достаточные для соответствующего образа жизни, дававшая социальный статус и прочие блага. Теперь почему-то считается, что «крыша» — это бритоголовые качки, которые кормят исключительно себя, для чего пугают мирных бизнесменов и коммерсантов.
«Все не так, ребята!» — хрипел когда-то Володя Высоцкий. «Крыша» со времен Феликса Эдмундовича нисколько не изменилась — осталась тем же, чем была всегда, и по-прежнему кормит силовиков.
Я докурил сигарету, свинтил стекло и сделал то, чего никогда себе обычно не позволяю — щелчком послал окурок за окно.
Скоро показался мой дом. Таксист домчал меня за двадцать минут. Слава тебе, Господи! Я жив и здоров. Сейчас приму ванну и завалюсь спать… Нет, сначала позвоню Лике.
Глава 61.
Исповедь Хромова.
Четыре дня назад я не смог до Лики дозвониться, и теперь она, наверное, сходит с ума. Сказала, что любит… Я улыбнулся. Все-таки приятно, когда о тебе кто-то думает, волнуется, ждет!
Я открыл входную дверь, и — бывает же такое! — телефон мгновенно разразился пронзительной трелью.
— Володя? — спросил женский голос. Я моментально погас.
— Володя, это я, Лебедева. Нам нужно немедленно встретиться и поговорить. Это очень важно. Мне нужна твоя помощь! Ты можешь сейчас приехать?
— Да, могу, — ответил я, чертыхнувшись в душе. — Вы где?
— Я в Юкках, но мы встретимся в офисе. Вернее, у входа в здание. Так будет лучше. Ты понял? Я буду там через сорок минут.
— Я тоже.
Значит, договорились. Очень прошу, не опаздывай! То, что я хочу сообщить, чрезвычайно серьезно…
— Не беспокойтесь! До встречи.
Я положил трубку. И сразу набрал номер Лики. После восьмого гудка я понял, что если мне и суждено когда-либо застать ее дома, то это событие, к моему величайшему сожалению, случится явно не сегодня. Мелькнула мысль — не звякнуть ли на ночь глядя Элеоноре? Может, знает, где ее приятельница? Однако подумав хорошенько, решил оставить этот запасной вариант на самый крайний случай.
Десять минут я потратил на приведение себя в порядок. Горячий душ — это, конечно, вещь! Побрился, переоделся, запер дверь и помчался вниз.
Интересно, что Алла собирается мне сообщить? Может, ее чрезвычайно серьезное, как она выразилась, сообщение поможет выйти на след убийцы?
Я распахнул дверь на улицу ударом ноги и лишь по чистой случайности не убил наповал какого-то чудака, отброшенного дверью к краю тротуара. Пребывая в реактивном состоянии, я не стал рассыпаться в извинениях. Но, как выяснилось через секунду, в этом не было необходимости.
— Володя… — произнес потерпевший на удивление знакомым голосом. — Я как раз к тебе. Получилась такая лажа, но идти мне больше не к кому. Только давай без рук. Ладно? Из меня менты все здоровье вышибли, дышать — и то больно!
