Я откинулся на спинку кресла и ощутил, как начал дергаться нерв на правой щеке.
— Как вы уже, наверное, догадались, — между тем продолжал собеседник, — Крамской работал на нас. Он был большой фигурой, но все-таки не имел доступа к дискете с программой кодировки. Дискета постоянно хранилась в электронном сейфе Славгородского, и лишь изредка ее отвозили в Москву, на очередной «сеанс». Тогда на протяжении всего маршрута выставлялась такая охрана, что ни о каком захвате не могло быть и речи… К тому же инструкция гласила, что при реальной опасности попадания программы в руки врагов она должна быть немедленно уничтожена. Но мы очень хотели получить ее!.. И тогда был разработан план, о котором вы уже знаете. Сначала «Золотой ручей» полностью отрезали от внешнего мира. Я имею в виду связь, — уточнил человечек. — Затем следует максимально приближенная к реальности имитация попытки захвата секретного объекта. Вот почему мы вынуждены были применить «Мухи» и уничтожить наблюдательные вышки. Ну а дальше, когда становится совсем жарко, и появляются «бэтээры», Крамской врывается к профессору и настаивает на немедленной эвакуации дискеты с программой. Но, видимо, даже перед лицом возможной смерти Славгородскому стало жалко расставаться со своим любимым детищем… Так или иначе, но профессор имел у себя заранее изготовленную в точном соответствии с оригиналом копию контейнера, в котором обычно хранилась дискета, и без лишних колебаний отдал её генералу.
— А как насчёт подбитого вертолёта? Он тоже входил в ваш гениальный план?! — не выдержал я.
— Увы, нет, — отрицательно покачал головой собеседник и нахмурился, став похожим на мятую губку. — Ваши парни должны были видеть, что вслед вертолёту стреляют. Конечно, в дальнейшем судьба Крамского была предопределена. Но мы не думали, что это случится благодаря шальной пуле. Что же касается вас, Валерий Николаевич, то ещёе до начала операции мы знали про вас все. Именно вам отводилась роль «проводника» генерала. Так что не ломайте себе голову ненужными раздумьями вроде тех, как мы оказались в Пярну.
Человечек встал с кресла, медленно подошел к окну, выходящему на сверкающее в солнечных лучах озеро, и глубоко вздохнул.
— Вот так-то… Что скажете, товарищ майор, удивил я вас? Конечно удивил… — утвердительно кивнул он и отпил небольшой глоток из принесенного официантом бокала.
— Кто вы; такие?! — я уже не мог сдерживать себя и обрушил на него сразу кучу волнующих меня вопросов. Они играют со мной в открытую, так почему мне нужно корчить из себя идиота и притворяться партизаном Шмелевым?
Хозяин дома отошел от окна и снова сел в кресло.
— Вы спрашиваете, кто я, или — кто мы? — с усмешкой переспросил он, выпуская в мою сторону струйку сигаретного дыма и наклоняясь вперед, что бы поставить на столик бокал и стряхнуть в пепельницу пепел.
— Хотелось бы узнать и то, и другое. — Я старался не смотреть в глаза хозяину дома, взгляд мой блуждал по развешанным на стенах картинам. На этот раз я узнал еще одну, несколько лет назад я видел её в Русском музее Ленинграда. Копию. Оригинал же находился, я не сомневался в этом, в пяти-шести метрах от меня. В особняке на берегу Чудского озера. Забавно.
— Хорошо, если вам очень хочется…
— Да, очень. Хочу знать, кого благодарить за электротерапию и столь деликатное приглашение в гости! — мне очень хотелось нахамить ему, так как после сообщения о том, что я четыре раза мог умереть из-за жалкой «пустышки», я просто клокотал от ярости. Если разобраться, то плевать я хотел и на секретную программу, и на Крамского, и на все остальное. Но почему я должен сидеть здесь, перед этим недомерком, чьи ублюдки ещё совсем недавно вышибали из меня душу и хотели изнасиловать Рамону, пить его водку и курить его сигареты?!.
— Меня зовут Владимир Адольфович… — начал хозяин дома.
«Ага, скажи еще, что фамилия у тебя — Гитлер! Вот я посмеюсь…»
— …Персиков. Хотя имя моё ничего вам, Валерий Николаевич, не скажет. Как любили говорить некоторые товарищи — не был, не состоял, не участвовал. А вот насчет нас вы наверняка имеете некоторое представление. Правда, штампованное, обывательское. Хотя на самом деле мы не что иное, как теневая власть. И только. Но нас почему-то упорно называют совсем не подходящим итальянским словом — мафия!!!
Персиков ненадолго замолчал, как бы обдумывая дальнейшие слова, затем встал, прошелся по комнате и неожиданно рассмеялся.
— Вы знаете, я однажды спросил своего помощника Яна Францевича, а он у нас большой любитель детективов, какой у нас самый популярный автор? Он принёс мне книгу про нашу структуру, говорит, почитай… Я больше ста страниц не выдержал! Всё, от и до, сплошная ерунда! Все почему-то упорно думают, что мафия — это карманные воры, уличные преступники и прочая шушера. И особенно, если группа людей с уголовным прошлым нашла возможность заработать хорошие, по меркам простых граждан, деньги. Все, сразу прилепляется ярлык «мафиозника». Но это же смешно, честное слово! В нашей структуре тысячи человек и у девяноста девяти процентов никогда не было судимостей. Даже у таких, как Соловей. И рэкет — его тоже называют мафией! Не буду опровергать это суждение, но процентов на восемьдесят оно тоже не соответствует действительности. Какая-то часть доходов от обирания новоявленных бизнесменов поступает, но она, как правило, не попадает в главную распределительную систему, а используется на подкупы милиции, чиновников и прочих жирных котов, ответственных за решение более или менее глобальных вопросов. Вот только отсюда начинается настоящая сфера интересов нашей структуры. Нефть, газ, лес, металлы, драгоценные камни и, безусловно, золото. Но не на уровне ограбления или обложения «налогами» ювелирных магазинов, а, как минимум, на уровне крупных производителей и добытчиков. И цену на презренный металл на восемьдесят процентов устанавливаем мы, а не государство… Хотя подчас чиновники из соответствующих ведомств даже не догадываются об этом. Просто иногда товара становится очень много, и цена на него стремительно падает, а иногда добыча резко сокращается, и цена, соответственно, идет вверх. А они в своих отчетах объясняют это совсем далекими от реальных причинами… Но, как я уже говорил, не все наверху идиоты, и официальная власть тоже нуждается в источнике обогащения. На сегодняшний момент они контролируют примерно в два с половиной раза больше приносящих серьезные деньги источников, чем мы. Они производят оружие — мы только продаем. Они добывают уран — мы только начинаем осваивать рынки его сбыта на Востоке. Они легально производят и продают наркотические вещества — мы довольствуемся лишь малой долей. Хотя есть сферы, где мы бесспорные лидеры. И не только золото. Мы, естественно, стремимся к большему контролю за экономикой. Потому-то и начинаем тратить очень большие деньги на проекты, способные сделать нас хозяевами человеческой воли. Подчини себе волю влиятельного чиновника — и уже не понадобится тратить деньги на его подкуп. И не нужно внедрять своих людей во властные структуры. Не нужно стрелять и свергать правительства. Ничего не нужно!!! В наших руках тогда будет власть. Но для решения такой задачи требуется одно условие…
